Книга Романтическое приключение, страница 39 – Сара Монк

Не прошло и десяти минут, как Лоррейн вернулась назад. Она приняла душ и переоделась в выходное, но ужасно старомодное платье из тусклого черного атласа. Волосы прямыми прядями висели вдоль щек. На ней были те же самые туфли на низком каблуке, которые всегда дополняли ее обычный туалет.

Лизель и Мэрилин молча переглянулись, а Кася не удержалась от высказывания:

— Ты идешь на свидание с новым знакомым… в этом? Ты не можешь идти к Эдриану Ли в таком виде, словно ты его пациент.

— Что ты имеешь в виду? — удивленно заморгала Лоррейн.

— Иди и взгляни на себя.

Кася взяла ее за плечи и подвела к большому зеркалу, висевшему на стене.

— Посмотри. Ты даже не удосужилась накрасить ресницы. Это хорошо для работы, но когда ты идешь на вечеринку, нужно подумать о макияже. У тебя очень светлая кожа, поэтому требуется макияж поярче, нужно хотя бы чуть-чуть подчеркнуть губы, щеки, глаза. И потом, это платье, оно выглядит так, словно ты подавала в нем ужин. А волосы? — Она в отчаянии потрепала темные волосы Лоррейн. — Нет, я должна сказать, что даже Годрич выглядит лучше.

— То есть все плохо? — спросила Лоррейн, она готова была расплакаться.

Несмотря не предостерегающие взгляды Мэрилин, Кася покачала головой, и лицо Лоррейн приобрело еще более растерянное выражение.

— У нас целая куча косметики. — Лизель поспешила прийти на помощь, в душе соглашаясь с Касей, однако не с категоричностью ее замечаний. — Немного помады, и потом, у меня есть платье, которое тебе подойдет.

— Вам не нравится, как я одета?

— Нет, почему же, все вполне прилично, — рассудительно заметила Лизель. — Для восьмидесятых, — шепнула она сестре. — Но я думаю, ты будешь выглядеть эффектнее не в этом черном, а в чем-нибудь более ярком… У меня в шкафу висит платье из шелка цвета аметиста. Я купила его в Кенсингтоне, оно оказалось мне чуть великовато, — добавила она, когда Лоррейн окинула взглядом ее фигуру. — А тебе должно быть как раз…

— И у нас один и тот же размер обуви. — Мэрилин взяла Лоррейн за руку. — Я уверена, мы найдем подходящие туфли под это платье. Ах, какие чудесные духи! — добавила она, в отчаянии желая сделать хоть какой-то комплимент опешившей девушке.

— Лизель сказала, что я могу воспользоваться ее духами, которые вы подарили ей в прошлом году. «Шанель», — жалобно произнесла Лоррейн.

— Не смотри так печально, мы придираемся. Ты красивая девушка, это вне обсуждения, — сказала Кася.

— Я красивая? — повторила Лоррейн с таким выражением лица, словно Кася сказала ей, что она мужчина.

— Да, красивая. У тебя лицо как бледная луна, а глаза цвета полночного неба.

Глаза Лоррейн — цвета полночного неба — почти вылезли из орбит от удивления, и не только из-за поэтического комплимента, но и от того, что это сказала Кася.

Кася повернулась к Лизель:

— У нас есть щипцы? Я работала парикмахером в Польше.

Это заявление вызвало всеобщее изумление.

— Парикмахером?!

Кася кивнула:

— Нуда. Я сделаю Лоррейн сногшибательную прическу, как у кинозвезды…

Эд, направляясь в ванную Алекса, где требовалось починить текущий кран, нашел Алекса, Годрича и Миттен, сидевших рядком около ванной комнаты Лизель и Мэрилин.

— Что вы здесь делаете?

— Они там подновляют Лоррейн.

— Он хочет сказать «наряжают», — проговорила Мэрилин из-за двери.

Эд удивился и, нагнувшись к Алексу, прошептал:

— Ты прав с первым словом. Ты знаешь программу на ТВ, где они берут автомобиль, который, по существу, очень хорош в деле, но с виду немного запущенный, и заставляют его выглядеть модным и блестящим?

Алекс кивнул.

— Это то, что они делают с Лоррейн. Давай, парень. — Он протянул руку. — Займемся мужскими делами.

— Например?

— Починим кран в твоей ванной. Казалось, на Алекса это не произвело впечатления, поэтому Эд подумал, пару секунд и спросил: — Или хочешь испечь печенье?

Сорок минут спустя печенье в духовке распространяло на весь отель потрясающий аромат теплого шоколада. Эд и Алекс услышали, как тяжелая дверь вбашню закрылась, а затем в холле послышались стук каблучков и возбужденные, женские голоса.

— Готово? — Алекс сидел на полу перед плитой.

— Леченье или Лоррейн?

— Мама вышла из ванной? — Алекс вскочил на ноги.

Эд невольно рассмеялся, видя его реакцию, наверное, он вообразил, что Лоррейн предстанет перед ними как какая-то героиня фантастического боевика, затянутая в кроваво-красную кожу с черными полосами… Ясно, что куда больше, чем печенье, Алекса занимало то, что происходило за дверью ванной комнаты. Спустившись в холл, Алекс разбежался и заскользил по натертому Лоррейн паркету, затормозил перед ней, увидев ее при полном параде.

— Bay!!! — воскликнул он.

— Теперь можешь идти, Лоррейн. Это твой первый комплимент за вечер. — Мэрилин рассмеялась и потрепала сына по щеке. — Но пусть и другой мужчина выскажется. Что вы думаете? — спросила она Эда.

Лоррейн не была похожа на кинозвезду, которая сводит мужчин с ума, типа Элизабет Тейлор, нет. Это была Лоррейн, но только ее волосы, очень красиво завитые умелой рукой Каси, шелковой волной спускались на плечи и спину. Она была, в платье цвета аметиста и в лодочках на высокой шпильке… А губы ее были чуть тронуты помадой. Все это создавало совсем другой образ.

— Великолепно! — сказал Эд. Искренность его тона не оставляла сомнений, и в глазах Лоррейн заблестели слезы.

— Не плачь! — строго одернула ее Кася. — Лизель сделала тебе глаза как у сексуальной кошки, и все потечет, если начнешь реветь.

— Тебе нужен большой бокал вина, чтобы расслабиться, — заметила Мэрилин, которая в три раза больше волновалась о предстоящем свидании, чем сама Лоррейн.

Лизель сделала огромные глаза и покачала головой:

— Лоррейн выпивает маленькую рюмочку хереса в особых случаях. А от большого бокала вина она не расслабится, а будет просто никакая…

— Лално, рюмочка хереса в связи с необычной ситуацией.

Они провели в баре несколько минут, когда звук подъехавшей машины так испугал Лоррейн, что она чуть не сбежала в ванную.

— Он здесь! — объявил Алекс.

— Ты готова? — спросила Лизель.

Лоррейн победила желание пойти погладить белье и опрокинула рюмку хереса.

Мэрилин и Лизель сидели на софе, укрывшись пледом. На часах стрелки приближались к двенадцати, и обе сестры страшно хотели спать.

— У меня такое чувство, словно я жду, когда вернется домой мой ребенок, — зевнула Мэрилин.