Онлайн книга «Рождество наступает все раньше»
|
__________ Истребитель крыс приехал в ржавом грузовике. Он был толстый, краснолицый, в огромных рабочих ботинках и больших грязных серебристых перчатках. – Меня зовут Гленн. Я этим зарабатываю. Хочешь, чтобы я и с тараканами разобрался? – Иди к черту. – Она хотела, чтобы он сработал на совесть. Он прошелся по комнатам, будто раздумывал, не снять ли ему эту квартиру. Он посветил фонариком в шкаф для верхней одежды и заверил ее, что там никто не притаился. – Но у вас тут мост через Гудзон, – объявил он, показывая ей дыру в стене в комнату Бениты размером с футбольный мяч. Под кухонным столом он ткнул пальцем в дыру размером с теннисный мяч. – А мы здесь ели все это время! – А эти твари фланировали туда и обратно у вас прямо под носом, – заключил он, затыкая дырку коробкой с чайными пакетиками. Она все потом выбросит. От всего придется избавиться. Она принялась сбрасывать еду в пакет для мусора: хлопья, крекеры, чипсы. Гленн снял перчатки и бросил на стол мешок, в котором что-то громыхнуло. – Пожалуй, поставлю парочку в каждой комнате. – Он заглянул в холодильник. – Что вы ищете? А, сыр? – Это подойдет, – жизнерадостно сказал он, открывая банку Бениты с арахисовым маслом и засовывая туда грязный красный палец. Он смазал пальцем каждую мышеловку, улыбаясь сам себе. Он отправился расставлять мышеловки, и Пиппа пошла за ним. В комнате Бениты он вытащил из-под кровати открытую коробку с печеньем. – Да у тебя тут одни гении живут, ни хрена себе. Послышался хлопок, кто-то принялся скрестись на кухне; он бросился туда, она – за ним. Крыса с бешеными глазами – меньше и темнее, чем первая, – билась на полу в ловушке. Во все стороны летела кровь, она кусала собственный хвост длинными, тонкими, острыми, влажными желтыми зубами. Пиппа сжалась на пороге. Гленн наступил крысе на голову огромным ботинком. – Сдохни, падла, – спокойно сказал он. Послышался всхлип, потом сочный хруст. – Сдохла. – В его голосе слышалось удовлетворение. Дарьиной деревянной лопаткой он толкнул раздавленную крысу в черный мешок для мусора. Пиппу передернуло. Окровавленная ловушка валялась на полу. – О боже, – выдохнула Пиппа, когда Гленн бросил лопатку в раковину и сунул палец в банку с маслом, чтобы снова поставить ловушку. Под пакетом виднелись следы размазанной по полу крови. – Приготовься. Вряд ли это был сирота или одинокая вдова, – ухмыльнулся истребитель, устанавливая ловушку. Он побрызгал пол и внутреннюю поверхность шкафов отравой из жестяной канистры. Остановился. – Я бы не отказался от стакана воды, – объявил он. – Пожалуйста, вынесите это из квартиры, – попросила Пиппа, указывая на пакет с крысой, – я принесу вам воды. Гленн бросил пакет в красный контейнер с надписью «Прочие отходы» и отнес его на лестницу, оставляя на полу рифлеными подошвами следы молока и крови. Она принесла ему воды, поливая по дороге очистителем пол, от кухни до парадной двери. Истребитель следил за ней. – Не могли бы вы еще раз проверить шкаф в прихожей? По-моему, та, которую вы поймали, – не та, которую я видела до этого. – Слушай, тебе все равно придется в конце концов иметь с ними дело. – Пожалуйста! Он открыл дверь, присел на корточки и сказал: – Ни хрена себе! – Что такое? Он расхохотался до слез, вытаскивая огромную фаллического вида деревянную флейту, больше полуметра в длину. Должно быть, Брайана. – Это не мое, – отрезала Пиппа, и ее передернуло, когда он взял мундштук в рот и изобразил, что играет. Он улыбнулся ей. – Ага, ладно. – Он встал. – Если там и притаились какие грызуны, то они слишком выдохлись, чтобы вас беспокоить. – Пожалуйста, не могли бы вы хотя бы посмотреть. Он снова присел и включил фонарик. – Ни хрена себе! – Что? – Ничего. Совершенно ничего, только ваши пальто. Пиппа позвонила от Барри в Вермонт за счет адресата. Грохот и визг гончарных колес, заглушавших голос матери, вызвал у нее легкий приступ тоски по дому. – Ну, если ты считаешь, что поступила правильно, то это главное, – с сомнением в голосе сказала Серена. – Она бы вернулась или ушла в другую квартиру. Это Нью-Йорк, они здесь уходят только чтобы вернуться с подкреплением. Двое приведут пятерых, как минимум. – Ты стала очень жестокой, – заметила Серена. – У нас всегда были мыши. – Ты понятия не имеешь, о чем я говорю, – взвизгнула Пиппа, сама удивившись тому, как громко у нее это вышло. – Ну, дорогая, все-таки ты убила живое существо. – Нет: истребитель убил больную крысу с зубами. Ты сидишь там и гордо осуждаешь – ты понятия не имеешь. Я не могу с тобой говорить. В ярости Пиппа бросила трубку. Мать Дарьи не стала бы ее осуждать. В Нью-Йорке любой понял бы ее. Она включила радио. На каждой станции люди кричали друг на друга. Это было слишком. Она залезла в бывшую кровать Винса и вздремнула. __________ Когда она проснулась, было четыре тридцать. Она побродила по комнатам, рассматривая синее небо, цистерны с водой, похожие на амбразуры окна под крышами жилых домов, белый пар, поднимающийся из странных, напоминающих щупальца, труб. Над головой проплыл дирижабль. Стояла весна. Жизнь была очаровательна. Она выпила жасминового чая и почитала про иранские глинобитные жилища. Вошел Барри. Она в жизни никого не была так рада видеть. Он крепко ее стиснул. – В чем дело, Пипс? – и она подумала, как здорово было бы встречаться с ним, а не с Винсом. – У нас крысы. – Она чувствовала, что вся дрожит. – Ох! Слушай, если захочешь пожить здесь, пока там все разгребут, то всегда пожалуйста. Она чуть не расплакалась. – Барри, ты такой хороший! Он рассмеялся громко и раскатисто. Иногда Пиппе определенно казалось, что она нравится ему больше, чем Джастин. От этого ей становилось очень хорошо на душе. – Ты разберешься. Эй, взгляни-ка на мою клевую новую упаковку, – сказал он, бросая ей пачку орехов. – Оставайся, поужинаем. Можем сходить куда-нибудь. Джастин раньше десяти не придет. Ей бы раньше и в голову не пришло, что однажды они оба пригласят ее на ужин. Кажется, в этом что-то есть. – Я сегодня встречаюсь с Винсом. – Встречаешься? – Он замер, начав было расстегивать манжеты. – Встречаюсь. Он глубоко вздохнул и начал: |