Книга Наше лето, страница 48 – Холли Чемберлен

На рассвете Уин уехал. Я притворилась спящей, чтобы не рисковать подвергнуться его ласкам.

Или того хуже: помочь ему собраться, сварить кофе и пожелать приятного путешествия, подкрепив все это сладким поцелуем.

Потому что каждая женщина знает: поцелуй куда интимнее секса.

Едва дверь за Уином захлопнулась, как я вскочила и обошла всю квартиру, словно впервые попав в совершенно незнакомое место.

Каким-то образом оно таким и оказалось. Без Уина. Разумеется, он и до этого отсутствовал целыми днями, но теперь, когда его не будет несколько дней, все изменилось.

Что именно? Угол зрения, под которым я отныне рассматривала все существующее.

Несмотря на преданность Уина работе, из-за которой мне столько времени приходилось проводить одной, я не привыкла к самостоятельности. Одно дело – домашняя работа. Но вот все остальное… я скорее посидела бы дома, чем пошла одна в кино или на ленч.

Не знаю, может, общество Джинси и Даниэллы так подействовало на меня? Помогло стать более независимой?

Во всяком случае, в тот момент, оставшись одна в огромной квартире, я решила провести уик-энд в Бостоне, вместо того чтобы поменять планы и отправиться с подругами на Вайнярд.

И я знала, что сумею найти, чем себя занять.

Скажем, отправлюсь на концерт «Бостон попс», [22] в Хэтч-Шелл, на эспланаде, хотя одной немного страшновато.

Синоптики обещали во второй половине дня сильные дожди, поэтому я сунула в рюкзак зонтик, бейсболку и дождевик. Вылила в термос бутылку белого вина и положила в рюкзак. Туда же отправились яблоко и сандвич с индейкой. В парках запрещено употреблять алкогольные напитки, однако новую Клер это не смущало.

Новая Клер не боялась рисковать. Кроме того, увидев полисмена, я всегда смогу потихоньку вылить содержимое термоса в траву.

«Попс» был очень популярен. Люди занимали места задолго до начала вечернего концерта. Приходили большими компаниями, с родными и друзьями.

Поскольку я была одна, то вышла из квартиры около трех и зашагала к реке Чарлз.

Было ужасно жарко и сыро, и, добравшись до эспланады, я взмокла от пота и мечтала о стакане холодной водички.

Подняв на лоб темные очки, огляделась в поисках свободного дюйма травки. Особого выбора не было. Наконец я вроде бы увидела свободное пространство почти посреди поля между группой молодых женатых парочек с детьми и компанией геев средних лет и стала осторожно пробираться туда, извиняясь каждый раз, когда наступала на край одеяла, хотя никто не обращал на меня внимания. Добравшись до крошечного квадратика травы, расстелила старое покрывало и устроилась поудобнее.

Вот тебе и приключение, Клер, тем более что слева над водой нависли грозовые тучи. И пусть оно не продлится долго, зато будет что вспомнить.

– Привет.

Я подняла глаза. Надо мной возвышался молодой парень, улыбавшийся так, словно встретил старого друга.

– Привет, – кивнула я.

– Тесновато, верно?

– Уж это точно, – улыбнулась я в ответ.

– Э… вы не возражаете… то есть не мог бы я…

Он показал на пляжное полотенце, которое держал под мышкой.

– А… конечно.

Я завернула край своего покрывала, освободив ему место.

– Спасибо, – поблагодарил он, усаживаясь. – Я уже начал думать, что придется простоять весь концерт.

– Вам нравятся «Попс»? – вежливо спросила я.

Он был моложе меня. Непокорные темные волосы. Большие черные глаза. Стройный. Майка с надписью «Жизнь хороша». Широкие шорты с большими карманами.

– Они в порядке, – пожал плечами парень. – Правда, музыка не моя. Но я люблю раствориться в толпе, особенно когда всем хорошо. Не люблю сидеть дома. Да и делать особо нечего.

– Я тоже. То есть не люблю сидеть дома. Сама я из Мичигана, так что, можно сказать, выросла на природе.

Парень протянул руку. Я заметила у него на пальце серебряное кольцо с непонятной гравировкой.

– Кстати, меня зовут Финн.

Я пожала протянутую руку:

– Клер.

– Привет, Клер. Что вы делаете в городе? Приехали погостить?

– Нет. Живу. Вместе с…

Я осеклась. Приключение.

Я могла стать совершенно другим человеком, пусть всего на один день.

Клер, Буйная и Неукротимая.

С обручальным кольцом на пальце.

Обратил ли он на это внимание? Имеет ли это какое-то значение?

– Приехала сюда вместе с подругой по колледжу после окончания, – солгала я. – Просто взяла и осталась. Сама не знаю почему.

Финн засмеялся:

– Да, так бывает иногда. Что-то случается помимо твоей воли. А вот я здесь по делу. Я в Беркли. Изучаю джаз.

Музыкант! У меня еще не было ни одного знакомого музыканта! Если не считать учителя музыки в моей школе…

– А на чем вы играете? – спросила я.

– Чуть-чуть на гитаре, чуть-чуть на контрабасе. В основном на саксе.

Гром ударил так неожиданно, что я подскочила. Толпа разразилась восторженными криками.

– Начинается! – взвизгнула какая-то женщина.

– Смотрите! – оживился Финн. – В грозу у меня волоски на руках дыбом встают! Здорово, правда? Словно каждый нерв в теле оживает.

– Вот как? – находчиво отозвалась я. – Ну да. Но не стоит ли нам… не знаю, уйти, что ли? Это может быть опасно, особенно если вдруг молния…

– Ни за что! – ухмыльнулся Финн. – Здесь вполне безопасно. Слушай, давай я пересяду на твое покрывало, а моим прикроемся! И будем слушать концерт. Отпразднуем независимость от матери-природы!

И мы стали праздновать! Кит Локарт и его оркестр мужественно играли в продолжение короткой грозы и долгого моросящего дождика. Толпа поредела, но совсем немного. Общее настроение было приподнятым.

– Сегодня все пустились на поиски приключений, – сказала я себе, сидя так близко к Финну, что наши руки соприкасались каждый раз, когда кто-то поднимал стаканчик с вином или устраивался поудобнее.

Наконец заиграли увертюру «1812 год», и в воздухе рассыпались огни фейерверка. Спектакль разворачивается точно по программе. Почти как всегда.