Книга Все может быть, страница 33 – Джейн Грин

— Я бы очень хотел, чтобы мы остались друзьями, — говорит он. — Ты очень важна для меня, Либби.

Вот, значит, как? Неужели нельзя просто сказать: «Я тебя бросаю», у него не хватает смелости на это?

— У меня есть друзья, — отвечаю я. — Спасибо.

Его голос звучит печально.

— Можно мне как-нибудь позвонить?

— Как хочешь. — Теперь моя очередь быть жесткой.

— Послушай, береги себя.

— Да. Пока. — Я кладу трубку и срываюсь — начинаю плакать.

Черт, мне все равно, что я на работе и что все смотрят на меня. Мои плечи дрожат, я не могу сдержать комок в горле и минуту спустя плачу, как ребенок. Встаю и бегу в туалет, запираюсь в кабинке и даю волю слезам.

Слышу, как открывается дверь, но не прекращаю рыдать — не в силах остановиться.

— Либби! Ты в порядке? — Это Джо.

Я пытаюсь ответить, но слова не выговариваются, получаются только всхлипывания и икота.

— Это ты из-за Ника? Впусти меня. — Она начинает ломиться в кабинку.

Я встаю и отпираю дверь, потом сажусь обратно на крышку унитаза.

— Все мужики — козлы! — в сердцах говорит Джо. — Он не стоит твоих слез. — Она ждет минутку, пока я пытаюсь немного прийти в себя, что довольно сложно, когда ты вся в соплях, а глаза потекли так, что напоминают грим Дракулы.

— Я знаю, что это я во всем виновата. — Икаю и хлюпаю после каждого слова.

— Ничего. — Она обнимает меня и гладит по спине.

Я снова начинаю рыдать.

— Все хорошо, — приговаривает она тихим голосом, — все хорошо…

Но нет, все плохо. Все плохо, потому что я привыкла, что Ник рядом, мне нравится, когда он рядом. Впервые за столько лет я наконец-то перестала быть жалкой одинокой женщиной, которая просиживала дома субботними вечерами или ходила в бар с подружками за неимением более интересного занятия.

Все плохо, потому что мне очень, очень нравилось заниматься с ним сексом. Потому что нет ничего лучше, чем просыпаться, поворачиваться и видеть, что ты не одна в своей постели.

Все плохо, потому что мне с ним весело. Мне не надо притворяться, я могла оставаться собой, когда я с ним. Я не верю в то, что у каждого человека есть вторая половина, но верю, что нужно искать кого-то, рядом с кем ты становишься лучше, кто меняет тебя. Нужно найти человека, рядом с которым тебе хочется расти и совершенствоваться. Я-то думала, Ник и есть тот самый человек.

Даже если я только сейчас это поняла.

Может, я слишком все драматизирую, делаю из мухи слона, мне просто жаль себя? Но почему бы и нет? Почему я не могу так себя чувствовать, ведь сейчас мне кажется, что мы предназначены друг для друга. И поэтому мне так плохо.

О боже, я никогда больше не проснусь рядом с ним, Я никогда больше не буду смотреть ему в глаза, когда мы занимаемся любовью, и он будет заниматься этим с кем-то еще, и, возможно, очень скоро, а я? Я останусь одна до конца своей никчемной жизни… Я снова начинаю всхлипывать.

В дверь стучат. Это Лиза, наша сотрудница, которая сидит за соседним столом. Джо открывает дверь, и я слышу, как Лиза шепчет:

— С Либби все в порядке?

— Да, — отвечает Джо, хотя это явно не так.

— Я могу помочь? — спрашивает Лиза.

Я знаю, что это значит. Она умереть готова, лишь бы узнать, что происходит и разнести по всему офису. Не сомневаюсь, они уже делают ставки, из-за кого это я рыдаю, и, наверное, думают, что меня уволили.

Я ненавижу себя за то, что разрыдалась на работе. Если ты создаешь себе репутацию сильной, независимой женщины, которая строит свою карьеру и всегда контролирует ситуацию, то все вокруг начинают нервничать, когда оказывается, что это не так. Они не знают, как реагировать.

Через полчаса, взяв себя в руки (в основном благодаря Джо, каплям для глаз «Мурин» и водостойкой туши), я возвращаюсь к столу, с высоко поднятой головой, и все вдруг замолкают и делают вид, что очень заняты.

Через несколько минут подходит Лиза и приносит чашку чая, что очень мило с ее стороны. Потом она обеспокоенно смотрит на меня большими глазами и спрашивает:

— У тебя все хорошо?

Я киваю.

— Хочешь поговорить? — спрашивает она.

Я встречаюсь глазами с Джо, и она корчит рожицу. Я едва сдерживаю улыбку, потому что прекрасно знаю, что Лиза просто с ума сходит от любопытства.

— Спасибо, Лиза. Но говорить не о чем.

— О! — Разочарование прямо-таки написано на ее лице; она заговорщицки наклоняется вперед. — Это же не из-за работы?

— Нет, — говорю я, мило улыбаясь, — на работе все в порядке.

Она видит, что больше из меня ни слова не вытянешь, поэтому уходит.

Каким-то образом мне удается работать, хотя голос срывается на середине телефонных разговоров с журналистами и приходится притворяться, что я сильно простужена и поэтому у меня заложен нос.

В конце концов я отправляюсь домой и к тому времени, как покидаю офис, действительно начинаю чувствовать себя намного лучше.

Когда приходит Джулс, я читаю. Первое, что мы делаем, налив себе по стаканчику вина, — садимся и составляем список. Да, тот самый список, который вы видели в самом начале.

И знаете, стоит взглянуть на него, и мне становится намного лучше. Да, может быть, Ник и милый и он хорошо ко мне относился, но как я только могла вообразить, что у меня будет роман с таким, как он? И от одной лишь мысли о том, что мне придется провести вечер с его гнусными друзьями в гнусном пабе, меня начинает тошнить, — боже упаси.

Джулс остается сидеть в гостиной, а я иду и одеваюсь. Пошло все к черту: сегодня я собираюсь вырядиться в пух и прах. Я вытаскиваю из шкафа прошлогоднее платье от «Джозеф» и надеваю его в паре с потрясающими туфлями «Прада», накладываю тонны макияжа, а волосы взбиваю наподобие осиного гнезда. Когда я вхожу в комнату, Джулс начинает протяжно свистеть, как волк из мультфильма, и хлопать в ладоши.

— Ура! — кричит она, подпрыгивает и обнимает меня, пританцовывая по комнате. — К нам вернулась старая Либби! Либби, которую мы все знаем и любим!

— Я что, действительно была так ужасна?

— Хуже! — смеется она. — Где твои вонючие старые кроссовки? — Она оглядывает комнату.

— Они не вонючие. А что?

— Они отправляются в помойку.

— Нет, — возражаю я в панике, потому что эти старые кроссовки напоминают мне о Нике, а я не совсем еще готова отказаться даже от воспоминаний. — Я в них буду на работу ходить. Я не хочу покамест их выбрасывать.

Она в ужасе смотрит на меня.

— Ты серьезно?

Я киваю.