Онлайн книга «Посох и шляпа»
|
«Слушай, проваливай, а? Я волшебник! Волшебники руководствуются велением головы, а не сердца!» «А за меня голосуют твои железы, которые утверждают, что твой мозг остался в гордом одиночестве». «Да? Но тогда ему принадлежит решающий голос». «Ха! Это ты так думаешь. Кстати, твое сердце не имеет к происходящему никакого отношения. Это просто мускульный орган, который обеспечивает циркуляцию крови. Попробуй взглянуть на ситуацию следующим образом – девушка тебе нравится, да?» «Ну-у…» Ринсвинд поколебался. «Да, – подумал он, – э-э…» «Она довольно интересная собеседница. Приятный голос?» «Ну, конечно…» «Тебе хотелось бы почаще бывать в ее обществе?» «Ну…» Ринсвинд с некоторым удивлением осознал, что да, хотелось бы. Не то чтобы он был совсем непривычен к женской компании, просто ему всегда казалось, что от женщин следует ждать одних неприятностей. К тому же всем известно, что женский пол плохо влияет на магические способности. Хотя Ринсвинд был вынужден признать, что конкретно его магические способности, будучи примерно такими же, как у резинового молотка, с самого начала выглядели довольно сомнительно. «Тогда тебе нечего терять, правда?» – угодливо подбросило мысль его вожделение. И именно в этот момент Ринсвинд осознал, что в окружающей его действительности не хватает чего-то очень важного. Ему потребовалось какое-то время, чтобы понять, чего именно. Вот уже несколько минут никто не пытался что-нибудь ему продать. В Аль Хали, наверное, это означало, что ты мертв. Они с Сундуком и Каниной остались одни в длинном, тенистом переулке. С некоторого расстояния доносился шум городской суеты, но в непосредственной близости от того места, где они находились, не было ничего, кроме выжидающей тишины. – Они убежали, – заметила Канина. – Значит, на нас сейчас нападут? – Возможно. За нами по крышам следуют трое мужчин. Ринсвинд, сощурившись, взглянул вверх, и примерно в этот же миг трое человек, облаченных в развевающиеся черные одежды, легко спрыгнули в переулок, преграждая дорогу. Оглянувшись, волшебник увидел, как еще двое вынырнули из-за угла. Все пятеро держали в руках длинные сабли, и, хотя нижняя половина их лиц была скрыта повязками, сомнений быть не могло – все вновь прибывшие почти наверняка зловеще ухмылялись. Ринсвинд постучал по крышке Сундука и предложил: – Фас. Сундук какое-то мгновение стоял как вкопанный, затем развернулся, подошел к Канине и уселся рядом с ней. У него был слегка самодовольный и несколько смущенный вид. – Ах ты… – рявкнул волшебник и дал ему пинка ногой. – Чемодан вшивый. Придвинувшись поближе к девушке, которая с задумчивым видом оглядывала окрестности, Ринсвинд спросил: – Ну и что теперь? Предложишь им по-быстрому сделать химзавивку? Незнакомцы осторожно приблизились. Ринсвинд заметил, что все их внимание сосредоточено исключительно на Канине. – У меня нет оружия, – сообщила она. – А что случилось с твоим знаменитым гребнем? – Оставила на судне. – У тебя что, вообще ничего нет? Канина слегка переменила положение, чтобы держать в поле зрения как можно больше разбойников. – Ну, есть пара шпилек для волос, – уголком рта сообщила она. – Они на что-нибудь годятся? – Не знаю. Никогда не пробовала. – Это из-за тебя мы оказались в такой ситуации! – Расслабься. Я думаю, они просто возьмут нас в плен. – О, тебе хорошо говорить. На тебя на этой неделе не установлена специальная скидка. Сундук, который не совсем понимал, что происходит, пару раз щелкнул крышкой. Один из незнакомцев осторожно вытянул вперед саблю и ткнул Ринсвинда в поясницу. – Видишь, они хотят куда-то нас отвести, – сказала Канина, но вдруг заскрежетала зубами. – О нет! – Что теперь? – Я не могу! – Чего не можешь? Канина обхватила голову руками. – Не могу позволить себе сдаться без борьбы! Я слышу, как тысяча моих предков-варваров обвиняет меня в предательстве! – с жаром прошептала она. – А ты попробуй не сдаваться. – Нет, правда. Это не займет и минуты. В воздухе внезапно что-то мелькнуло, и ближайший незнакомец, издавая булькающие звуки, небольшим бесформенным комком рухнул на землю. Затем локти Канины отлетели назад и врезались в животы тех, кто подкрадывался сзади. Ее левая рука, отскочив, пронеслась мимо уха Ринсвинда со звуком, напоминающим треск рвущегося щелка, и повалила человека, стоящего за спиной волшебника. Пятый разбойник попытался спастись бегством, но был сбит с ног подсечкой и, падая, сильно ударился головой о стену. Канина скатилась с него и села, тяжело дыша. Ее глаза оживленно блестели. – Мне не нравится в этом признаваться, но теперь я чувствую себя гораздо лучше, – заявила она. – Хотя только что предала благородные парикмахерские традиции. О-о. – Ага, – мрачно подтвердил Ринсвинд, – а я все думал, когда же ты их заметишь. Канина обвела глазами шеренгу лучников, появившихся у противоположной стены. На их лицах застыло то флегматичное, бесстрастное выражение, которое присуще людям, уже получившим деньги за будущую работу и не особенно возражающим против того, что эта работа требует кого-то убивать. – Пора пускать в ход шпильки, – констатировал Ринсвинд. Канина не шелохнулась. – Мой отец всегда говорил, что на людей, до зубов вооруженных эффективным метательным оружием, бесполезно идти в лобовую атаку, – объяснила она. Ринсвинд, который был знаком с Коэновой манерой выражаться, посмотрел на нее с недоверием. – Ну, вообще-то он говорил, – добавила Канина, – «никогда не пинай в зад дикобраза». Лузган не представлял себе, как переживет завтрак. Он спрашивал себя, не стоит ли ему переговорить с Кардингом, но у него возникло леденящее ощущение, что старый волшебник не станет его слушать и, в любом случае, не поверит ему. По правде говоря. Лузган сам не поверил бы себе… Хотя нет, поверил бы. Ему никогда не забыть увиденного, хотя он намеревался приложить к этому все усилия. В эти дни одна из проблем жизни в Университете заключалась в том, что то здание, в котором вы засыпали, могло превратиться в совсем другое, когда вы просыпались. Комнаты взяли себе привычку меняться и перемещаться – следствие беспорядочно распространяющейся магии. Она накапливалась в коврах, заряжая волшебников до такой степени, что пожать кому-нибудь руку означало почти наверняка превратить его во что-нибудь. Накопившийся запас магии уже превышал магическую вместимость Университета. И если не принять меры, то вскоре даже простолюдины смогут пользоваться магией. Леденящая мысль, но в голове Лузгана кипело уже столько леденящих мыслей, что ее можно было использовать в качестве кубка для льда, и казначей не собирался тратить время на еще одну проблему. |