Книга Слово на букву "Л", страница 21 – Клер Кальман

— Чертов Патрик! — Белла яростно топчет гальку ногами.

— …Да, так что еще? — глядя на нее сверху вниз, спрашивал Уилл. И, кажется, чего-то ждал.

— Э-м-м?

— Вернись на землю. Вырубить эти кусты? Они только место занимают.

— Без них будет как-то голо.

— Доверься мне. Я сделаю твой сад совершенно уединенным. Вон в том углу я поставлю живую изгородь — из виноградной лозы и ломоноса. О, кстати, — он помчался в конец сада, и Белла невольно поспешила за ним, — а вот в этом месте, под ракитой, я сделаю тайную скамеечку. Я сделаю ее пошире, чтобы ты здесь уединялась — одна или… с кем-нибудь.

— Здорово. — Она отвела взгляд. — Нет, правда, мне нравится. Только пошире не надо. На одного будет достаточно. — И, притворившись, что не слышит его ответа, она направилась обратно к дому.

— Точно не надо?

— У тебя что, день рождения? И сколько стукнуло, можно спросить? — Уилл кивком указал на полураспакованный родительский подарок.

Сквозь целлофан была видна лампа во всей своей красе.

— Нет, нельзя. И это подарок не на день рождения, а на новоселье. От моих родителей. Все собираюсь пойти ее обменять. Ужас, да?

— Да нет, просто старомодная, — пожал он плечами. — Не подходит к твоему стилю, я бы сказал.

— А ты уже знаешь, какой у меня стиль?

— Я все про тебя знаю. Я же нанял целую команду частных сыщиков. Они следят за тобой круглые сутки и шлют мне факсы с отчетами о каждом твоем шаге.

— И что же они выяснили?

— Да уж выяснили. Правда, твой вкус на абажуры пока остается для нас загадкой.

Она покачала головой, пряча невольную улыбку:

— Кстати, хорошо, что напомнил про абажуры. Надо позвонить моим старикам. Знаешь ли, обязательный еженедельный звонок.

— Ага. Так ты с ними в хороших отношениях?

— Налей-ка себе лучше чаю, — вместо ответа Белла кивнула Уиллу на чайник. — Заварка в голубой банке со специальной крышечкой от любопытных взрослых. А кофе — в правом ящике стола.

— Папа, ну подойди, — тихо прошептала Белла, мечтая, чтобы трубку взял отец.

— Алло! Это я.

— Белла, дорогая! Как мы рады! — в голосе матери звучали едва прикрытые панические нотки.

Белле представилось, как та стоит в гостиной, теребя шелковый шарф, и в отчаянии оглядывается в поисках Джеральда.

— Ну, как… дела?

Ты всю жизнь собираешься жить одна?

— Как дом?

Что-то ты к себе не приглашаешь.

— Получили от тебя открытку. Хорошо, что лампа тебе понравилась. А то я так волновалась, что она не подойдет к твоему интерьеру.

Тебе не угодишь.

— Она смотрится очень элегантно, спасибо, мама, — ответила Белла, надеясь, что обмен любезностями завершен и что Алессандра позовет наконец отца к телефону.

— А я снова начала рисовать, — вдруг сообщила она матери.

Черт, ну кто тянул ее за язык! Сейчас пойдут снисходительные усмешки: «Белла снова играет в художницу, как забавно».

— Как замечательно, дорогая! Очень приятно слышать. Жаль, что ты в свое время бросила этим заниматься. Талант надо развивать.

Ты никогда не можешь ничего довести до конца.

Нет, мама всегда найдет к чему прицепиться.

— Ну, где там папа?

— Я сейчас его позову, — на обоих концах линии раздался тихий вздох облегчения. — Джеральд! Белла звонит.

Перед Беллой возник Уилл с вопросительным видом и изобразил жестами, как будто наливает чай.

— Да, пожалуйста, — кивнула она.

— «Да, пожалуйста» что? — прорезался на том конце линии голос отца.

— Приветик, папа. Как у тебя дела? Я тут потихоньку разбираюсь с домом.

— И правильно. У тебя кто — Вив? Передавай ей от нас привет.

— Нет, это не она. Я последовала твоему совету…

— Ради разнообразия, наверно, — засмеялся Джеральд.

— Ой, да ладно. Короче, у меня сейчас садовник.

— Хорошо. Как он, разбирается?

— Подожди, я у него самого спрошу. Уилл? — прокричала она в сторону кухни. — Мой отец желает знать, разбираешься ли ты в садоводстве.

Уилл появился в дверях:

— Скажи ему, что я самоучка. Научился по детскому набору «Мой садик» в одиннадцать лет.

— Папа, ты слышишь?

— Ну, ничего, пойдет. Он женат?

— Папа! Откуда я знаю? Ты еще хуже, чем Вив.

— Так женат или нет?

— Понятия не имею. Может, и нет. Ну какая мне разница?

В дверях опять возник Уилл.

— Печенье хочешь? — произнес он. — При такой творческой работе, как у нас, без печенья не обойтись.

— Знаешь, я думаю расписать садовую ограду, вон ту стену, — Белла показала в самый конец сада.

Уилл ответил, что сделать можно все что угодно, были бы деньги. А эта работа может дорого обойтись. Сам он рисовать не умеет, придется нанимать еще кого-нибудь. Но Белла поспешила его успокоить, сказав, что собирается сама выполнить роспись.

— Уилл, держи лицо! — расхохоталась она, увидев его реакцию. — У тебя на нем такой ужас написан. Я просто читаю твои мысли: «Еще одна клиентка, которая думает, что умеет рисовать. Она наверняка нарисует какие-нибудь жуткие оливковые рощицы».

— Почти угадала. Я подумал, что ты собираешься украсить стену романтической росписью в стиле готических фантазий. Мрак!

— Туше. Именно это я и собираюсь сделать. Ну, или почти что это.

Она объяснила, что хочет изобразить что-нибудь в стиле trompe l'oeil [15] — например, полуобрушенную, увитую настоящими розами арку, за которой приоткрывается вид на тайный, залитый светом сад и уходящую вдаль тропинку. Уилл ответил, что ему не хотелось бы казаться излишне критически настроенным, но нарисовать такое будет непросто.

— Не получится, закрашу и нарисую что-нибудь другое.

— Зачем закрашивать, можно завесить — вьющимися розами, например.

— Ты всегда так хамишь клиентам?

— Только тем, у кого маленький бюджет. Накинь пару тысяч, и я сразу стану как шелковый. Буду подпевать тебе сахарным голоском: «Ах, роспись! Ах, какая чудесная мысль! Неужели вы сами такое нарисовали? Это придает вашему садику подлинную неповторимость».