Онлайн книга «Бриз для двоих»
|
В гостиную заглянула девочка-подросток, окинула Джуди беглым, скользящим взглядом, от которого разглядываемый просто не успел бы смутиться, и тут же исчезла. Собеседница Джуди, по-видимому, мать девочки, извинилась и вышла. Джуди захотелось встать и потихонечку проскользнуть к дверям. Разговор и так подходил к концу, сейчас она получит вежливый, обоснованный отказ. Впрочем, может быть, сразу и не откажут, а попросят позвонить через пару дней. Но уйти было невозможно – при всей своей импульсивности Джуди никогда не позволяла себе нарушать правила приличия. – Эми! – влетела в спальню Никки. – Там какая-то строгая мисс пришла устраиваться к тебе секретаршей! Эмили скривилась. – Да ты не волнуйся! – Никки присела на край постели и погладила бабушкино запястье. Она теперь старалась обращаться с Эмили как можно бережнее. – Мама сама хочет от нее отделаться, она ей не понравилась. – Почему? – Мама сказала, что у нее… – девочка сделала страшные глаза и, не удержавшись, прыснула, – что у нее синяк под глазом! Никки зашлась смехом. Эмили невольно улыбнулась, как всегда, чуть сморщив губы, но тут же сделала строгое лицо. – Не понимаю, что здесь смешного, – урезонивая разошедшуюся внучку, проговорила она. – Мало ли что случилось с человеком… Она о чем-то задумалась, а Никки все еще вздрагивала от подавляемых изо всех сил приступов рвущегося наружу хохота. – Подай мне халат, – вдруг сказала Эмили и откинула легкое покрывало. Она тщательно причесалась, не отвечая на удивленный взгляд Никки, и направилась к двери. – Ты что – собираешься спуститься? – спросила внучка. – Да. – Тебе же еще нельзя… Но Эмили уже вышла, и лицо ее выражало упрямую решимость. Нора с гостьей стояли в дверях гостиной, видимо, уже прощаясь. Эмили попыталась приглядеться к претендентке на роль помощницы, но в последние годы зрение заметно ослабло – хотя машину она все еще водила, не испытывая трудностей. Все, что она смогла разглядеть – это неплохо сидевший, но все же чрезмерно строгий, не по сезону, костюм цвета выцветшего неба и гладко зачесанные волосы, увенчанные на затылке пышным, тяжелым узлом. Однако для Эмили не имело большого значения то, что она хотела разглядеть, она и так уже приняла решение: если дочь против – значит, она будет за. – Нора! – негромко окликнула Эмили. Нора и Джуди подняли головы. Эмили стояла наверху, опираясь на деревянные перила лестницы. – Мама! Зачем ты поднялась?! – Нора произнесла это мягко, но чувствовалось, что она очень недовольна. Все последние дни она говорила с матерью мягким и одновременно настойчивым тоном, как говорят с расшалившимися детьми. К тому же сейчас они были не одни. – Попроси девушку пройти в кабинет, Нора, – тоном, не терпящим возражений, произнесла Эмили. – Мы уже все обговорили… – возразила было Нора, но сразу осеклась. Она повернулась к Джуди и впервые за время их общения попыталась улыбнуться. Улыбка свидетельствовала о чувстве неловкости, испытываемом этой невозмутимой женщиной, и поэтому доставила Джуди некоторое, почти жестокое, удовольствие. – Понимаете, мама все привыкла решать сама… Вас не затруднит?.. – Нет-нет, конечно, – пришла ей на выручку Джуди. – Я охотно поговорю и с ней, тем более, что… – Да, возможно, вам придется общаться. Я ведь только посредник… Джуди узнала ее сразу, как только вошла в кабинет. События того вечера пронеслись перед ее глазами с удивительной ясностью. Джуди вспомнила счастливую улыбку на лице этой женщины, ее глаза, глядевшие куда-то далеко, за много миль или за много лет от того ресторана и того вечера, а потом так пронзительно взглянувшие на нее, Джуди… За эти два месяца она осунулась и постарела – видимо, болезнь оставила свой неизгладимый след. Эмили молча указала Джуди на кресло и села сама. Джуди ждала скользящего взгляда, которым, наверное, обладали все члены этой семьи, но старая леди, напротив, без всякого стеснения рассматривала ее… Вдруг брови Эмили удивленно приподнялись. – Позвольте, – не совсем уверенно произнесла она. – Мы ведь с вами уже встречались… Джуди струсила и решительно замотала головой: – Не припоминаю, простите… – Да-да, – задумчиво произнесла Эмили, – вполне возможно, что вы не помните. С чего бы вам меня помнить?.. – Прошла, должно быть, минута, прежде чем она заговорила снова: – Вам, наверное, уже сказали, что я не совсем здорова. За мной, так сказать, нужен присмотр. Хорошо, что хоть нет необходимости в девице в белом халате… Вы, я надеюсь, не медсестра? – Нет. Джуди была предупреждена Норой о том, что миссис Краун недолюбливает медсестер и необходимо скрывать, что Джуди когда-то окончила курсы и даже почти год проработала в больнице. – По правде сказать, – тут Эмили наклонилась поближе к Джуди и произнесла доверительным шепотом: – я их не переношу. Джуди не сумела скрыть улыбки, на которую, видимо, и рассчитывала Эмили. – А вы хорошо улыбаетесь… – сказала она, – когда делаете это искренне. Джуди смутилась. Та приклеенная улыбка, которую она водрузила на лицо, заслышав шаги Норы и с которой вошла в кабинет, теперь ей самой показалась глупой и жалкой. Некоторое время обе женщины молчали, однако отчего-то это молчание не было для Джуди тягостным. – Вы любите такой стиль одежды? – наконец спросила Эмили. Джуди опешила. – Простите?.. – Я вовсе не хотела вас обидеть. У вас чудный костюм, и он вам очень к лицу. Джуди смутилась еще больше. – Но… может, я ошибаюсь, однако, я редко ошибаюсь… – Эмили сама первой рассмеялась над тем, что сказала, а затем с улыбкой продолжила: – Почему-то мне кажется, что вы любите одеваться как-то иначе. Понимаете, чувствуется, когда человек оделся потому, что так надо, а когда он одет так, как ему нравится. Джуди не успела ответить – да и что бы она смогла ответить? – как в комнату заглянула Нора. – Мама! – произнесла она все тем же мягко-настойчивым тоном, – тебе категорически запрещено вставать вообще, а тем более так долго оставаться на ногах. – Нора, детка, – совершенно невозмутимо проговорила Эмили, – разве я не учила тебя, что прежде чем войти, все воспитанные люди стучат? Нора поджала губы: это было уже слишком! Передернув плечами, она удалилась с видом оскорбленного достоинства, уже не стесняясь чужого человека, невольно оказавшегося посвященным в непростые семейные отношения. |