Книга Мужеедка, страница 71 – Джиджи Леванджи Грэйзер

Кларисса вздохнула. Грэйви, конечно, права… Грудь у нее достигла эпических пропорций, так что выбора нет: черная лайкра опять станет ее спасением. Кларисса распрощалась с Грэйви, договорившись о встрече после приема, и принюхалась к платью. Тест на запах оно прошло: ни сигаретного дыма, ни мужского одеколона, лишь легкий аромат курицы от прошлого обеда. Она надела бабушкин лифчик из пуленепробиваемой ткани с косточками, способными удержать Пизанскую башню, вздумай та падать, через голову натянула платье, причесалась (волосы стали гуще; но этот единственный благой спутник беременности Клариссу, счастливую обладательницу роскошной шевелюры с детства, ничуть не радовал), подкрасила губы и довершила туалет старушечьими туфлями.

Видок кошмарный. Ну и плевать. В конце концов, на «работе» она никогда не встречала знакомых. Это был другой, более изысканный мир истинных движителей прогресса и сотрясателей основ, тех, кто на нее дважды и не взглянет.

Никто ее даже не заметит.

Кларисса, бесспорно самая крупная женская особь на милю вокруг, протиснулась в зал аукционов «Хилтона», соседствующий с бальным залом. В руках она держала небольшой блокнот и карандаш, заточенный до угрожающей остроты кухонного ножа, чтобы служить как по назначению, так и оружием, если кто-нибудь посмеет хотя бы моргнуть на нее у столика с дармовыми сумками.

Тьма голов вокруг: головы улыбающиеся, головы нахмуренные, головы со свеженькими стрижками, головы растрепанные, головы с безупречными носами и зубами, головы с глазами, которые, не задерживаясь на ней, двигались дальше в поисках «лица». Узнаваемого лица. Лица, которое могло оказаться им хоть чем-то полезным.

Дамы, все в платьях до полу, вынули из шкатулок свои лучшие украшения, призвали на помощь лучших парикмахеров и визажистов.

«Именно так, — сказала себе Кларисса, — люди и представляют истинный Голливуд… Тут все прекрасны».

Кларисса переключила внимание на лоты аукциона. Отдых на двоих на курорте «Буркс-Уильямс» (с массажем); ролишка в боевике с новомодным коротышкой-китайцем; ужин на восемь человек в «Спаго»; щенок Лабрадора…

Брр. Она так и знала. Кларисса записала свое имя рядом со щенком. Денег, конечно, не хватит, но как не попытаться спасти бедняжку от какого-нибудь неблагодарного детеныша?

А потом Кларисса увидела ее — акварель с рыбачьей лодкой. Небольшое полотно, спрятанное в уголке и почти не привлекающее внимания. Простенькая, романтичная, очаровательная картина… Казалось бы, ничего особенного, но Кларисса хотела ее получить.

Минимальная ставка была тысяча двести пятьдесят долларов.

Какая-то, с позволения сказать, леди оттерла Клариссу в сторону, словно увесистых беременных килограммов той и не было.

— Глянь-ка, Гарри! Здорово подойдет для комнаты Джосайи. — И записала свое имя со ставкой: тысяча триста пятьдесят долларов.

Кларисса посмотрела на нее:

— Джосайя?

— Наш сын. Он коллекционер. Ему восемь лет. Обожает искусство. У него уже есть Лихтенштейн и еще этот… как его там.

Клариссе стало дурно. Она выдернула из блокнота карандаш и записала себя, а рядом сумму — 1500, примерно на тысячу четыреста двадцать долларов больше, чем лежало у нее на счету. Черт, она не имела права так тратиться, но не могла и допустить, чтобы вундеркинд от живописи по имени Джосайя сбежал с ее картиной.

Умело лавируя, Кларисса прокладывала путь сквозь толпу, пока не отыскала свой столик. После чего сделала то, что делала всегда: прочитала имена на всех табличках за столом и вздохнула с облегчением, убедившись, что никто из гостей двадцать первого столика не снимался в сериалах или в кино и даже не записывал альбомов. Она не узнала ни одного имени.

Зато узнали ее саму.

— Ох, ну надо же! — внезапно обратился к ней здоровяк в слишком тесном смокинге. — Детка, ты только взгляни на это. — Он резко задрал рубашку, являя Клариссе необъятный живот с редкими пучками волос.

— Прекратите! — взмолилась она. — Я на все согласна, только… рубашку опустите, а?

Мужчина ткнул в красное пятно у себя на боку.

— Я не врач. Просто в данный момент не в лучшей форме. — Кларисса демонстративно принялась за еду.

Хозяин сборища — ведущий ночного ток-шоу, ушастый и тонкогубый, бессменный жилец подвала в «Особняке плейбоя» — пустился в разгромную критику нынешнего президента. Какого именно президента? — вяло удивилась Кларисса. Назвал бы хоть студию, где этот субъект президентствует. Но дальше речь пошла о республиканцах, для которых эскимосы изобрели точный синоним, «мерзкие морские выдры», и Кларисса поняла, что имеется в виду президент Соединенных Штатов.

— Вот тут ты меня подстрелила, дорогуша, — заявил тем временем толстяк с красным пятном.

— Заткни-ТЕСЬ! — прошипела Кларисса.

— Эту девочку к оружию не подпускать! — воскликнул он. — Эй, Фрэнки, это та красотка, о которой я тебе говорил!

Мистер Твид! «Баклажан», невзначай схвативший Клариссину пулю во владениях Мейсонов.

— Что вы тут делаете? — спросила Кларисса.

— Черт, да мы каждый год приезжаем на этот бал. Фрэнки без ума от кинозвезд.

Фрэнки оказался уменьшенной копией мистера Твида, вплоть до очков в проволочной оправе и скверной стрижки. Он кивнул, без единого слова.

— Их все любят, — подтвердила Кларисса.

— А как там наш Аарон?

Кларисса спешно спрятала руку с безымянным пальцем без кольца.

— Замечательно. Отлично.

— А как ваша подруга Александра?

— А как ваша жена? — в свою очередь спросила Кларисса.

— Развод был десять дней назад. — Затем он вздохнул, словно вспомнил о чем-то сокровенном. Заглянул Клариссе в глаза. Снова вздохнул. Искушение победило. — Вы не могли бы дать мне телефон Александры? По-моему, она… интересная девушка. Хотелось бы с ней увидеться, пока я здесь. — И затем, в приступе неожиданного красноречия, затараторил: — Я остановился в «Четырех сезонах». Люблю «Четыре сезона», а вы? Полотенца мягкие, обслуживание на высоте, вот только дороговато. Блинчики за двадцать пять долларов! Каково? Кстати, а где же Аарон? По-моему, я видел его в соседней комнате. Он скоро подойдет, да?

Вероятно, Кларисса побледнела.

— Вы в порядке, мисс?

— Ребенок пинается.

Он вытаращился на ее живот.

— То-то я смотрю, вы пышете… здоровьем. Ах да, помню-помню, вы ведь говорили… Мои поздравления!

— Спасибо.

— Надо бы и Аарона поздравить! Куда же он запропастился?

Кларисса лихорадочно ткнула рукой в сторону сцены, опрокинув бокал с водой:

— Смотрите, смотрите, Шанья Твейн!