Книга Не горюй!, страница 79 – Мэриан Кайз

— Алло, — сказал Джеймс. Официально и серьезно.

— Джеймс, это я.

— Клэр! — воскликнул он с наигранным дружелюбием. — Я как раз собирался тебе звонить.

— Да? — вежливо сказала я, раздумывая, с чего бы это. Вспомнил, чем я еще его обижала?

— Слушай, ты не поверишь, — удивленно сказал он, — но ни один газетный киоск в этом городе не открывается до девяти часов. Я, как встал, все пытался достать свою «Файнэншл тайме», но не тут-то было.

— Надо же, какой кошмар! — раздраженно отозвалась я. Но тут же отругала себя. Не надо забывать, что если эта газета мне даром не нужна, есть люди — например, Джеймс, — которые без нее жить не могут.

— Ты насчет этого собирался мне звонить? — поинтересовалась я.

— Нет-нет. Что же я хотел? Ах да! — сказал он, вспомнив. — Я хотел узнать, как ты себя чувствуешь после вчерашнего. Я понимаю, что, пожалуй, уж слишком на тебя навалился. Сейчас я вижу, что ты и понятия не имела, насколько легкомысленно и эгоистично себя вела. Наверное, ты испытала шок.

— До какой-то степени, — призналась я.

Я снова начала путаться. Такое впечатление, что я подозреваемая и меня допрашивают двое полицейских — один хороший, а другой плохой. Только-только я привыкну к плохому полицейскому, как вмешивается хороший, и мне хочется заплакать и обнять его. Но Джеймс-то один!

А эффект почему-то тот же самый. Вот он заговорил со мной ласково, и мне сразу захотелось (да, вы правильно догадались) заплакать и обнять его.

— Ты все делала не нарочно, — продолжил он. — Ты просто не догадывалась.

— Нет, — шмыгнула я носом, — не догадывалась. — Я была так рада, что он наконец заговорил со мной по-человечески, что готова была разрыдаться от облегчения. — Кстати, хорошие новости, Джеймс, — доложила я, вспомнив, зачем звонила.

— Какие? — спросил он довольным голосом.

— Документы пришли! — радостно объявила я. — Я глазам своим не поверила. Такое случилось впервые в ирландской почтовой службе.

— Ну и что? — резко спросил он.

Господи, опять я его рассердила! Он прав, я даже этого не замечаю.

— Так ведь хорошо… — неловко пробормотала я. — Мы больше не будем зря терять время, можем начать решать свои проблемы немедленно…

— Вот как?

Довольно глупое замечание, надо сказать.

— Почему бы тебе не приехать сюда? — предложила я. — Никакого кипящего масла. Обещаю.

Я заставила себя рассмеяться. Как будто само предположение, что он может пострадать от рук моих родственников, было нелепым.

— Хорошо, — коротко ответил он. — Буду через час.

И повесил трубку!

Интересная мысль промелькнула у меня в голове. Джеймс случайно не шизофреник? Не было ли в его роду сумасшедших?

Я никак не могла приспособиться к этим резким сменам его настроения. Должна же быть какая-то причина! Оставалось надеяться, что, может быть, когда он приедет, все прояснится. А пока мне следует хотя бы бегло просмотреть документы, чтобы убедиться, что у меня вообще есть какие-то права.

Ровно через час зазвенел дверной звонок. Явился Джеймс. Он приветствовал меня улыбкой и поинтересовался, как себя чувствует Кейт.

— Ты можешь сам у нее спросить, — предложила я.

— Что? А, да, конечно, — сказал он.

Мы прошли в столовую, где находилась Кейт. Джеймс нерешительно пощекотал ее, а я отправилась на кухню варить кофе. Вернувшись, я поставила поднос на стол и махнула рукой в сторону разложенных здесь же документов.

— Думаю, лучше начать с квартиры, — заявила я.

— Ладно, — вяло согласился он.

— Взгляни на эту статью, — я показала на то место в документе, где говорилось о продаже квартиры до полной выплаты по закладной. — Ты сам видишь, что…

Я пустилась в объяснения и предположения, пересыпая свою речь юридическими терминами. Я очень собой гордилась. Мне удалось создать впечатление, что я знаю, о чем говорю. Хоть мы и разошлись, мне хотелось, чтобы Джеймс начал относиться ко мне как к взрослой женщине, а не как к избалованному, капризному ребенку.

Вскоре я заметила, что он меня не слушает. Он сидел на стуле и смотрел на меня, а не на документ, о котором я толковала с таким усердием.

Я замолчала посредине фразы и спросила:

— Джеймс, в чем дело? Почему ты не слушаешь?

Он ласково взъерошил мне волосы — что немало меня удивило, должна вам сказать.

— Хватит, Клэр. Ты меня убедила.

— В чем убедила?

Черт возьми, о чем он говорит?

— Я убедился, что ты изменилась. Так что можешь кончать притворяться.

— Как — притворяться? — тупо спросила я.

— Ну, делать вид, будто мы собираемся продавать квартиру и договариваться об алиментах. Все, хватит.

— Я не притворялась! — взвизгнула я.

— Клэр, — сказал он, покровительственно улыбаясь, — должен признать, что ты меня на время действительно ввела в заблуждение. Я подумал, что ты говоришь вполне серьезно. Зачем тебе понадобилась эта идея с пересылкой документов? Не считаешь, что это перебор?

— Джеймс… — слабо отозвалась я.

Он воспринял это как своего рода капитуляцию, обнял меня и притянул к себе. Я сидела, неудобно выпрямившись, и моя голова лежала на его плече.

— Послушай, я знаю, как с тобой трудно. Чертовски трудно! — сказал Джеймс; я по голосу слышала, что он улыбается. — Но я вижу, как ты стараешься убедить меня, что ты взрослая, ответственная и заботливая.

— Разве? — спросила я.

— Конечно. — Он отодвинулся от меня и заглянул мне в глаза. — А пока для начала мы можем избавиться от всех этих бумаг. — Он сгреб все документы в кучу.

— Почему? — спросила я.

— Потому что мы не будем продавать квартиру, — улыбнулся он, а потом внимательно вгляделся в мое лицо и театрально хлопнул себя ладонью по лбу. — О господи! Ты все еще не поняла?

— Нет, — сказала я.

Джеймс с силой схватил меня за плечи и приблизил свое лицо к моему.

— Я тебя люблю! — сказал он, слегка задыхаясь. — Глупышка, разве ты не догадалась?

— Нет, — повторила я, чувствуя, что вот-вот разревусь.

Почему счастье ощущается так же, как разочарование?

— Как ты думаешь, зачем я приехал в Дублин? — Он мягко встряхнул меня и покровительственно улыбнулся.

— Не знаю, — пробормотала я. — Наверное, закончить все это дело…

— Полагаю, ты решила, что я никогда не прощу тебе твоего плохого поведения?

Пожалуй, нет. Ни о чем подобном я не думала.