Книга Суши для начинающих, страница 39 – Мэриан Кайз

Лиза никогда не встречалась с кем попало. Она была не из тех девиц, что пойдет на свидание со страховым агентом. И не в том дело, что она хладнокровно выбирала только богатых и успешных: ничто не заставило бы ее встретиться с человеком, который ей не нравится, будь он сколь угодно богат. Впрочем, такого и не случалось. Но и Лиза признавала, что иногда ей нравились мужчины, воспринимать которых всерьез она не могла: очаровательно серьезный присяжный заседатель по имени Фредерик, прелестный сантехник Дэйв и – самый неподходящий из всех – обворожительный мелкий воришка Баз (по крайней мере, так он представился Лизе, но нет никакой гарантии, что имя настоящее).

Периодически она баловала себя блицроманом с каким-нибудь из этих милых никчемушников, но никогда не позволяла себе думать, будто у таких развлечений есть будущее. Они как шоколадные батончики – можно съесть между основными приемами пищи, не испортив аппетита.

А вот настоящие романы происходили с мужчинами совсем иной породы. Энергичный журнальный работник – именно благодаря этому роману Лиза получила свою первую работу в «Свит-Сикстин». Потом писатель, желчный молодой человек, который ее довольно подло бросил, за что впоследствии Лиза обеспечивала его произведениям самые едкие рецензии в прессе и отчего он стал еще более желчным. Мятежный музыкальный критик, в которого она была влюблена без памяти, пока он не запал на кислотный джаз и не отпустил козлиную бородку.

Оливер находился где-то посередине между этими двумя разновидностями мужчин: у него были и красота, и талант, и чувство стиля.

С каждым появлением Оливера в редакции «Шик» они с Лизой становились все ближе. Она знала, что он ценит и уважает ее, что их связывает нечто намного большее, чем физическое влечение. В те далекие дни еще не все, с кем она работала, ненавидели ее, но чем теснее она общалась с Оливером, тем меньше симпатии испытывали к ней коллеги.

Особенно заметно это стало, когда она начала оказывать ему особые одолжения. Например, нашла четыре неизвестно где затерявшиеся пленки, и Оливер добродушно заявил на всю редакцию:

– Слушайте, вы, бестолковые, эта женщина – гений. Вот бы всем вам взять с нее пример!

У всех присутствующих закаменели лица и в глазах появилось что-то недоброе. Пусть Лиза нашла эти несчастные четыре пленки, зато перед тем два дня халтурила по-черному, и сейчас это ей припомнили.

Лиза смутно понимала, что у Оливера есть какая-то подружка, но ничуть не удивилась новости о том, что он вновь свободен. Она знала: следующей будет она. Флиртовали они все это время как бешеные, ничего не боялись и не прятались. Связь их была столь очевидна, что отрицать ее было бы просто глупо.

Да, все было настолько очевидно, что Флика Дюпон – помощник художественного редактора, Эдвина Харрис – младший редактор отдела мод – и Марина Бут – отдел красоты и здоровья – составили заговор с целью лишить Лизу ее доли бесплатных шампуней от Джона Фрида на том основании, что ей в жизни и так перепадает много всего.

Долгожданный день настал, когда Оливер, придя в редакцию, направился прямо к столу Лизы и спросил:

– Солнце, можно пригласить тебя куда-нибудь вечером в пятницу?

Лиза помолчала, подумала, изображая недоступность, но затем спохватилась и с нервным смешком сказала:

– Можно.

– Хотела меня помучить, да? – поддел он.

– Угу, – кивнула она.

И оба так расхохотались, что Флика Дюпон, сидевшая за три стола от них, пробормотала: «О, боже» – и закрыла уши руками.

Позже она шепнула Эдвине:

– Я ей не завидую.

– Еще бы, я тоже!

– Он еще тот жеребец!

– Да уж, шило в заднице, – согласилась Эдвина. И обе погрузились в молчание.

– А впрочем, я не отказалась бы переспать с ним, – проронила наконец Флика.

– Да ты что?

Особой сообразительностью Эдвина никогда не отличалась.

В пятницу вечером, как и было условлено, Оливер и Лиза встретились в баре. Потом он повел ее ужинать, и было им так весело, что после они отправились в клуб, где танцевали несколько часов подряд. В три часа ночи завалились к Оливеру домой и никак не могли насытиться друг другом, покуда не обессилели окончательно и не провалились в сон. На следующее утро проснулись на одной подушке и остаток дня провели в постели, то болтая, то засыпая, то отдаваясь сумасшедшей страсти.

Вечером, довольные и усталые, они выбрались из любовного гнездышка и Оливер повел Лизу в отвратительный французский ресторанчик, единственным достоинством которого было то, что до него можно было дойти пешком. Там, при свете красных свечей в бутылках вместо подсвечников, они кормили друг друга безвкусными устрицами и жестким цыпленком в винном соусе.

По дороге обратно они наткнулись на армянскую свадьбу в местной церкви.

– Заходите, заходите к нам, – пылко зазывал стоявший у дверей мужчина. – Выпейте за счастье моего сына.

– Но… – возразила Лиза. Как ей, законодательнице мод, проводить субботний вечер в таком месте? Вдруг кто-нибудь из знакомых увидит?!

Но Оливер благодушно сказал:

– Отчего же? Пойдем, Лиз!

Им в руки тут же сунули бокалы, и они сели за стол, безмятежные и веселые. Все вокруг – молодые и старые, в вышитых народных костюмах, – тоже веселились, танцевали нечто странное, быстрое, похожее на польку, под резкую, пронзительную музыку, похожую на греческую. Старуха в шали ласково потрепала Лизу по щеке, улыбнулась ей и Оливеру и с сильным акцентом сказала:

– Лубит. Очен лубит.

– Это она про меня или про тебя? – спросила Лиза.

– Про тебя, милая, – беззубо улыбнулась старуха.

– Вот еще, – пробормотала Лиза.

Оливер вдруг расхохотался, блестя ослепительными белыми зубами:

– Обиделась! Видно, и правда любишь.

– А может, это ты меня любишь, – буркнула Лиза.

– Никогда не говорил, что нет, – парировал он.

И, пусть раньше она ничего подобного не ощущала, тогда, на этой случайной чужой свадьбе, ей показалось, будто их обоих коснулась рука бога.

Утром в воскресенье они опять проснулись в обнимку. Оливер посадил ее в машину и повез в луна-парк «Алтон Тауэрс», где они целый день подначивали друг друга на все более и более опасные аттракционы. Лиза боялась до обморока, но все же согласилась на «русские горки», не желая показывать Оливеру своего страха. А когда она все-таки сникла, он засмеялся и спросил:

– Что, солнце, перестаралась?

К вечеру они вернулись домой, съели пиццу и легли в постель. Первое свидание продлилось шестьдесят часов и закончилось утром в понедельник, когда Оливер отвез Лизу на работу.