Онлайн книга «Мелкие боги»
Вместо пения Брута заработал дополнительные практические занятия по выращиванию дынь. С одной из молитвенных пашен торопливо взлетела стая ворон. Исполнив до конца «Он Топчет Неверных Раскаленными Железными Копытами», Брута вынул пальцы из ушей и прислушался. Кроме удалявшегося раздраженного крика ворон, ничего слышно не было. Получилось. Главное – верить в Господа, так ему говорили. И он всегда следовал этому совету. Сколько себя помнил. Брута поднял мотыгу и, облегченно вздохнув, вернулся к своим дыням. Лезвие мотыги уже готово было воткнуться в землю, когда Брута увидел черепаху. Черепашка была маленькой, желтого цвета и вся покрытая пылью. Панцирь по краям обколот. У черепахи был всего один глаз-бусинка, второй же она, видимо, потеряла в результате одной из тысяч и тысяч опасностей, которые повсюду подстерегают медленно передвигающееся существо, живущее в дюйме от земли. Брута огляделся. Сад по-прежнему находился внутри храмового комплекса и по-прежнему был обнесен стенами. – Как ты сюда попало, маленькое существо? – спросил он. – Прилетело? Черепаха подняла на него свой единственный глаз. Брута ощутил тоску по дому. В песчаных барханах рядом с его родным домом всегда водилось много черепах. – Я могу угостить тебя салатом, – предложил Брута. – Но, по-моему, черепахам запрещено находиться в садах. Разве ты не вредитель? Черепаха продолжала таращиться на него. Ни одно животное не способно смотреть так пристально, как черепаха. Брута почувствовал себя обязанным что-то предпринять. – А еще есть виноград. Вряд ли я совершу большой грех, если дам тебе одну ягодку. Хочешь винограда, а, маленькая черепашка? – А ты хочешь стать презренным червем в самой глубокой яме хаоса? Вороны, облепившие наружные стены, снова сорвались в воздух, услышав яростное исполнение «Безбожники Умирают В Муках». Брута открыл глаза и вынул пальцы из ушей. – Я все еще здесь, – сказала черепаха. Брута растерялся. До него медленно доходило, что демоны и суккубы не превращаются в маленьких черепашек. В этом нет смысла. Даже брат Нюмрод согласился бы, что одноглазая черепашка – не самый лучший эротический образ. – А я и не знал, что черепахи разговаривают, – наконец выдавил Брута. – А они этого и не умеют, – ответила черепаха. – Ты на мои губы посмотри. Брута пригляделся. – Но у тебя нет губ, – заметил он. – Ага. И голосовых связок тоже, – согласилась черепаха. – Мои слова возникают прямо в твоей голове. – Вот те на! – Понимаешь, на что я намекаю? – Нет. Черепаха закатила единственный глаз. – Вот странно!… Впрочем, неважно, я не собираюсь тратить время на всяких садовников. Приведи ко мне самого главного. – Самого главного? – переспросил Брута и сунул палец в рот. – Ты имеешь в виду брата Нюмрода? – А кто он такой? – Наставник послушников. – О Господи, то бишь Я! – воскликнула черепаха. – Нет, я не имею в виду наставника послушников, – терпеливо-напевно произнесла она. – Я имею в виду верховного жреца или как там он себя называет. Полагаю, здесь таковой имеется? Брута тупо кивнул. – То есть верховный жрец у вас есть? – на всякий случай еще раз уточнила черепаха. – Тогда зови верховного жреца. Брута снова кивнул. Он знал, что верховный жрец в Цитадели есть. Но если между собой и братом Нюмродом Брута еще представлял какое-то подобие иерархических отношений, то что касается иерархических отношений между послушником Брутой и сенобиархом… тут его фантазия начисто отказывала. Теоретически он понимал, что такой человек есть, догадывался о существовании огромной канонической лестницы с верховным жрецом на вершине и Брутой у самого подножия, но взирал он на эту лестницу с позиций амебы, решившей вдруг исследовать цепь эволюции между собой и, к примеру, главным бухгалтером. Тут речь шла не об одном и не о двух отсутствующих звеньях, звенья тут отсутствовали как класс. – Но я же не могу пойти и попросить его… – начал было Брута, однако сама мысль о разговоре с сенобиархом заставила его в страхе замолкнуть. – Я же не могу пойти и попросить кого-то, чтобы он пошел и попросил верховного сенобиарха, чтобы тот пришел и поговорил с какой-то там черепахой! – Поганая пиявка, гореть тебе в огне страшного суда! – заорала черепаха. – Ты чего ругаешься? – обиделся Брута. Черепаха яростно запрыгала вверх-вниз. – Это было не ругательство, а приказ! Я – Великий Бог Ом! Брута в растерянности заморгал. – Ну да… – наконец промолвил он. – Какой же ты Великий Бог? Великого Бога Ома я видел, – и он взмахнул рукой, добросовестно нарисовав знак священных рогов. – На черепаху он совсем не похож. Он способен принимать обличия орла, льва, ну, или могучего быка. У Великого Храма есть его статуя. Высотой в семь локтей. Так вот, она вся из бронзы и топчет безбожников. А как черепаха может топтать безбожников? Что ты вообще можешь с ними сделать? Разве что многозначительно посмотреть на них. А еще у него рога из настоящего золота. В соседней деревне, рядом с той, где я жил раньше, тоже стояла статуя – только в виде быка и в один локоть высотой. Поэтому я знаю, вовсе ты не Великий Бог, – еще один знак священных рогов, – Ом. Черепаха немного подуспокоилась. – А сколько говорящих черепах ты видел? – осведомилась она с издевкой. – Ну, не знаю… – Как это, не знаю? – Ну, наверное, они все могут разговаривать, – сказал Брута, наглядно демонстрируя особую логику, которая позволяла ему зарабатывать много-много дополнительных занятий по выращиванию дынь. – Просто ничего не говорят, пока я рядом. – Я – Великий Бог Ом, – произнесла черепаха угрожающим и неизбежно низким голосом. – И если не хочешь вскоре стать крайне несчастным жрецом, беги быстрей и приведи его. – Послушником, – поправил Брута. – Что? – Послушником, а не жрецом. И меня не пустят к… – Немедленно приведи сюда своего верховного жреца! – По-моему, сенобиарх еще ни разу не бывал в нашем огороде. Вряд ли он даже знает, что такое дыня. – Детали меня не интересуют, – перебила черепаха. – Приведи его немедленно, иначе начнется землетрясение, луна станет кровавой, человечество охватят бешенство и малярия и прочие жуткие недуги будут насланы на вас всех. И я это серьезно. – Ладно, ладно, посмотрим, что удастся сделать, – сказал Брута, отступая. |