Онлайн книга «Все или ничего»
|
Не бойся, рано утром я тебя заберу. Отдыхай. Отоспись как следует за свою хозяйку! Доброй тебе ночи. А я углубляюсь в заросли. Пусть это только парк, но нынче он напоминает мне родную тайгу. Кто-то просеменил рядом. Ежик? Мышка-лесовка? Вот досада, я, кажется, разучилась различать эти милые маленькие существа. Отец был бы недоволен: его дочь превратилась из таежного следопыта в городскую цацу! А впрочем, все можно восстановить! Припоминают же люди изученный в детстве иностранный язык, попадая в страну, где на нем говорят все. Надо только расслабиться и чутко прислушаться. Отнестись к лесу как к ровне. Эй, здравствуйте, замшелые елки, подмосковные сестры наших серьезных и молчаливых таежных кедров! Приветствую вас, трусливые, дрожащие осины, деревья вампиров! Говорят, вы и сами тянете из людей энергию, а потому рядом с вами нельзя долго находиться: захиреешь. Да не пугайтесь вы, дурочки, я в это не верю. Я вас люблю! Может, потому, что у меня энергии — всегда через край, и не жалко уступить вам излишки. А взамен вы мне подарите свои загадочные шорохи. Махнулись? Говорят, что совсем недавно, всего лет двадцать — тридцать назад, тут еще бродили лоси. Эх, все-таки надо было мне родиться чуть раньше! А вдруг и сейчас повезет, повстречаю какого-нибудь зверя, для беспокойной Москвы необычного? Чу! Неужели? Там, впереди, кто-то крупный ломает ветки. Ха! А вдруг чудом сохранившееся медвежье семейство? Сейчас у бурых увальней самое время появиться малышам. Медведица-мама обычно кровожадна: бдительно охраняет своих неуклюжих Винни-Пухов. Но я не боюсь. Она не дура, поймет, что я пришла к ней в гости без злого умысла, не с ружьем да рогатиной, а с неофициальным дружеским визитом. Так вперед, навстречу приключениям! «Знаете ли вы московскую ночь? О, вы не знаете московской ночи!» — воскликнул бы великий писатель, окажись он сейчас на окраине Сокольнического парка. Да, вы не знаете ее, и мало кто сможет разгадать эту загадку. Что такое ночь в Москве? — Проститутки на Тверской, — скажут одни. — Фильмы по кабельному телевидению допоздна, — ответят другие. — Казино! — воскликнут третьи. А четвертые, самые многочисленные, фыркнут: — Храпеть до утра, а там — снова на работу. — А лес? — спросите вы. — А колдовство? Но на вас в лучшем случае посмотрят как на психа. Какой такой лес? Столица! Впереди трещали ветки, и под чьими-то ногами хрустела хвоя. Но голос неведомые существа пока не подавали. Ирина приблизилась: темные таинственные тени безмолвно скользили по поляне. А потом вдруг чиркнула спичка, вспыхнул во тьме один-единственный маленький огонек, как заплутавший оранжевый светлячок, и чей-то глубокий бас затянул со странными, непривычными модуляциями: — И огневи мольбу вознесем, сварожичи-и! Огонек опустился к земле и побежал, затанцевал по сложенному в форме решетки сухому хворосту, разрастаясь в кровавый узор. Это был не обычный костер, когда пламя стоит столбом, а низкий и плоский, как будто земля-матушка служила мангалом, раскаляясь докрасна, или как светящийся ковер. Едва дозвучал, растворяясь в густых ветвях, первый клич, как ответили на него отовсюду, но не словами, а посвистами. Будто был этот лес соловьиным, а соловьи — не певчими птичками, а сплошь разбойниками. — Вейте, ветры буйные, дуйте в дуды богатырские, пробудися, Похвист, Стрибожий сын! И опять засвистали соловьи-разбойники, пробуждая Похвиста. И послушно вторил им ветер в ветвях деревьев. Женские слаженные голоса слились со свистом, только были они тихими и смирными. Мычали что-то плавное без слов, точно в противовес разбойникам, кого-то убаюкивали. Может, нежеланную бурю усмиряли, а может, от кого-то напасти отводили. А чьи-то руки все подкладывали ветки в костер, да не как попало, а в виде продуманного узора. Сучки загорались, но не вспыхивая бурно, а жарко тлея, и потому не освещали ни одного лица. — Кто вы? Уж не нечистая ли сила? — прошептала Ирина в полном восторге от неожиданной встречи с непознанным, чем бы и кем бы оно ни оказалось. Нет, это не звери, не лоси и не косолапые мишки. Звери огня боятся и песен не складывают… Но все равно Ирина торжествовала: встретила-таки она нечто реликтовое. Стоило только захотеть! Если бы все желания также исполнялись! И она смело шагнула к огню, не боясь, что нарушит заведенный кем-то порядок. Ахнула темнота на разные лады. И вытолкнула из своего черного чрева ночных своих чад. Тут и Ирина ахнула: все-таки не люди, а звери! Хоть и передвигаются по-людски, а не на четвереньках. Но лица… личины, вернее! Вот медведь, встречи с которым она так жаждала. Да не простой, а синий, того глубокого цвета, какого бывает чистое полуночное небо, если в нем нет городского смога. А вот белая корова с золотыми рогами, венчающими ее лоб, точно полумесяц. Петух с бородкой, алым гребнем и радужным оперением… И жутко, и чудно. Дух захватывает! Обступили существа самозванку и двигаются к ней потихоньку, постепенно сужая круг, тесня ее к самому костру. И молчат. Вот это действительно пугает. Лучше б уж бранились да угрожали! Надо разрушить, взорвать эту гробовую, но такую живую тишину. — Я вам не враг! — звонко выкрикнула Ирина. — Примите меня к себе! Мне костер ваш нравится! И отступили звери на шаг, и почтительно склонились перед высоким стариком с длинной серебристой бородой, который точно из воздуха образовался перед Ириной. Она невольно попятилась, наступила кроссовкой в огонь, и резина на подметке задымилась. Старик раскатисто хохотнул, и девушка вздохнула с облегчением: не слышалось в его смехе дурных намерений. — Брат к сестре в гости идет, а сестра от брата пятится, — зычно протянул бородач. — А ну отгадай, кто такие. «Вы мне?» — хотела переспросить Ирина, но поняла, что это прозвучало бы слишком суетливо для этой ночи, не терпящей суеты. И вдруг, точно кто-то невидимый подсказал ответ, выпалила не думая: — Солнце — брат, луна — сестра. И присвистнули одобрительно невидимые соловьи-разбойники, и закивали ей рогатые да зубастые головы волшебных существ. — Двое стоячих, двое ходячих да два раздорника. Кто такие? Дед, похоже, устраивал ей испытание, словно эдакий лесной сфинкс. |