Онлайн книга «Все или ничего»
|
На этот раз точно в цель — прямо в руки. С каких пор Соболева не выносит запах спортзала, насквозь пропахшего потом многих тел? Ирина пожала плечами и тщательно облилась дезиком с головы до ног. В воздухе распространился тонкий, нежный запах сирени. — Так лучше? — М-м… — Вика осторожно вдохнула и подавила приступ тошноты. — Ну теперь хватит реветь, скажи по-человечески, что стряслось? Отравилась? Так это не смертельно. Тебе же Костик дал неделю. Оклемаешься. Вика горько замотала головой. Ирина села рядышком и тронула ее за руку. — Слушай, я же тебе не враг. Мне ты веришь? — Не знаю… — Ну, за такие слова, девушка, положено к барьеру вызывать, — невесело попыталась пошутить Ирина. — Кранты моему барьеру… — снова залилась слезами Вика. — Полный абзац… — Так не бывает, — убеждала Ирина. — Я тоже так думала, а видишь — вполне в форме. Что с тобой? Может, я могу помочь? Вика тихо скулила в подушку: — Ты?.. Чем?.. Никто… мне… И вдруг резко выпрямилась и в упор глянула на Ирину. — Можешь. Поговори с папой. — О чем? — Пусть даст согласие. Скажи ему, что значит для меня этот чемпионат. Он не понимает! Ведь потом я уже никогда не вернусь… Она смотрела так умоляюще, словно цеплялась за последнюю соломинку, словно Ирина действительно была ее последней надеждой… — Я поговорю! Конечно! О чем речь! — горячо заверила ее Ирина. — Только… на что он должен согласиться? — На аборт! — выпалила Вика. Ирина ошарашенно уставилась на нее. Вика залилась мучительной краской, сделала над собой усилие и выдавила: — Да. Я беременна… — Но это же прекрасно… — Это ужасно! Я сама хотела… А мне всего шестнадцать… И везде, даже в платных, требуют от родителей расписку… — А отец не дает, да? — догадалась Ирина. — Дурак! Идиот! Домостроевец! Ему внуков нянчить хочется? Можно подумать! Он мне всю жизнь хочет сломать! — Ну… почему… Может, тебе правда лучше родить… — задумчиво сказала Ирина. — Это же ребенок… Он же уже живой… — Да не живой он! Кусочек мяса! Всего-то недельку отваляться — и опять на тренировку! — Подожди… Если тебе так важен чемпионат, то ты вполне можешь выступать и так. У тебя же еще ничего не видно. Вот Катя Бутурлина до шести месяцев на помост выходила. А фигуристки наши! Через два месяца после родов уже медали брали… — А ты когда-нибудь была беременна? — исподлобья глянула Вика. Ирина вздохнула. — Нет. Ни разу… — Вот и не понимаешь! — с чувством превосходства заявила Соболева. — У меня же токсикоз! — А что это? — Хреново, короче… — хмуро объяснила та. — Тошнит. От всех. Голова кружится… Я вся как тряпка… — И лежишь себе в кровати с одеялами на вате? — Вот именно. И все это можно кончить в один день! Чик — и здорова и счастлива. — А… Отец не против? — тактично уточнила Ирина. — Ну я же тебе говорю! Он не дает расписку! — Да не твой отец… А ребенка… Вика шмыгнула носом и гордо заявила: — У него нет отца. — Э… так не бывает… Но если ты не хочешь говорить… Вика прищурилась. — А ты хочешь, чтоб я сказала? — Да нет, не надо… — А я скажу! — запальчиво выпалила Вика. — Это Галибин! Вот! — Андрей? — недоверчиво протянула Ирина. — Не может быть… — А вот и может! — со слезами выкрикнула Вика. — Думаешь, ты одна-единственная? Что, кроме тебя, баб нет? Да он мне давно говорил, что у вас с ним так… спортивные упражнения… для здоровья… Странно… Эти слова даже не отдались в сердце болью… Абсолютно безразлично… Мне все равно… Только жаль, что я столько душевных сил потратила на этого подлеца… И если бы не проскочила тогда на красный свет, то получила бы свои тюльпаны, и поцелуи… И продолжала эти… Спортивные упражнения… — А тебя он уверял в вечной любви… Вика, потупившись, кивнула. — Вот только ребенок испортит вам спортивную карьеру… Вика всхлипнула. — Букетик в подарок — и решай, девочка, свои проблемы сама… — Откуда ты знаешь? — Нетрудно догадаться, — усмехнулась Ирина. — Тебе смешно, да? — Вика по-детски надула губы. — А я его ненавижу… Это подстава, понимаешь? Обманный выпад… Это как бронежилет на дуэли… — Ого, выздоравливаешь! — оценила Ирина. — Мыслишь профессиональными категориями. А теперь представь, что папа даст согласие, ты пройдешь через этот ужас, поедешь на чемпионат… — Да! Да! — И каждый день будешь снова видеть Андрея… — Да! — выпалила Вика… и осеклась. Она доверчиво обвила Иринину шею руками и забормотала сквозь слезы: — Не хочу… не могу… — Ну вот, — как маленькую утешала она Вику. — А если осложнения? Ведь это так опасно… И потом ни ребенка, ни чемпионата… А если у тебя потом никогда уже детей не будет? — Все будут пальцем тыкать… — выла Вика. — Нагуляла… скажут. Мне семнадцать только через два месяца… Я только в институт поступила… И все прахом… — А ты выше нос! Мало ли кто что скажет?! Слушай больше! — Так Галибин всем уже растрепался… Ирина вздохнула. Невозможно быть третейским судьей в таких вопросах. Она и сама не знает, как надо поступить… Что сама Ирина Первенцева выбрала бы в такой ситуации: ребенка или большой спорт? Еще полгода назад она, не задумываясь, ответила бы: спорт! А сейчас? Ирина нахмурилась и строго сказала, совсем как Тамара Степановна: — Ты уже взрослая. Решай сама. И не прячься за папу. За свои поступки надо отвечать. Это не по-мушкетерски. Галибин — предатель. А ты? Ты сейчас тоже предаешь своего ребенка. Трус спасает свою шкуру, и мы по ритуалу ломаем над его головой шпагу. А ты? Тоже трусишь. Боишься молвы, осуждения… И готова ради своих успехов пожертвовать чужой жизнью… — Тебе легко так говорить… — проканючила Вика. — А на моем месте… — Я на твоем месте уже была, — жестко отрезала Ирина. — Первенцева! Почему опаздываешь? Константин Иннокентьевич недовольно зыркнул на Ирину. |