Онлайн книга «Грехи и грешницы»
|
— Но что… — Сюзи! Я тебе говорю — все будет хорошо. И не просто хорошо, а замечательно! Глаза Сюзи наполнились слезами, она громко всхлипнула. — Глупышка! — с нежностью прошептал он. — Ладно, пора мне тебя отпускать. — Пожалуй, пора. Пусть моя красавица поспит, даже если тебе и не спится. — Я люблю тебя, — тихо произнесла Сюзи. Она говорила ему об этом уже тысячу раз, но сегодня эти слова значили гораздо больше, чем обычно. — Я тоже тебя люблю, Сюз. И не сомневайся. Она молча покачала головой. — Спокойной ночи, дорогая. — Спокойной ночи. Она отключила телефон и, опустив голову на подушку, стала вспоминать… * * * Уже в первую ночь они занимались сексом. Он вел себя уверенно, главное — ненавязчиво, и все казалось совершенно естественным. Наутро они чувствовали себя вполне непринужденно. Не было ни неловкости, ни смущения, ни извинений — только довольные улыбки и смех. С самого начала все шло как надо, и когда Джо предложил ей вернуться в постель, она позвонила на работу, сказалась больной и с радостью бросилась в его объятия. Вот так все и началось. А теперь, спустя почти год, наступил канун их свадьбы. Все невесты в это время традиционно сомневаются, колеблются, грустят о прежней любви. Но Сюзи и не думала грустить. Она добилась того, чего хотела. Она получила его. Джо говорил, что испытывает то же самое; в ту первую встречу Сюзи приручила его, полностью его удовлетворила, заставила почувствовать полноту жизни. Но иногда, когда она чем-нибудь занималась — стирала, гладила, Джо смотрел на нее как-то очень уж задумчиво. Ее беспокоили эти взгляды, эти мгновения сомнений. Неужели ее разоблачат и мечта рухнет? Сюзи подошла к окну. Прижавшись носом к холодному стеклу, она смотрела, как льет дождь. В оранжевом свете уличных фонарей его потоки напоминали струи золотистой пыли. Сюзи коротко вздохнула. Снизу доносился слабый уличный шум. Она закрыла глаза… Ей вспомнился тот первый поцелуй, улыбающееся лицо Джо. «Нет, — сказала она себе, — у меня нет ни малейших сомнений в том, что я поступаю правильно». Подняв руку, она дохнула на стекло и вывела на запотевшей поверхности сакраментальное: «Сюзи + Джо = Любовь». Снизу доносились взрывы смеха. Шла непринужденная беседа двух сестер. Внезапно раздался голос ее матери: — Сюзи! Сюзи протяжно вздохнула. С завтрашнего дня все будет по-другому. С завтрашнего дня она будет мужней женой. Женой Джо. * * * Две маленькие коробки с бутоньерками лежали на шкафу, а из больших коробок, принесенных из сада, мать и тетя выкладывали цветы на расстеленную на столе газету. — Ну как? — Дорин подняла взгляд на вошедшую в комнату дочь. Сюзи посмотрела на покрытые целлофаном коробки. — Просто замечательно! Вот, а ты говорила, что не сможешь! Умница старушка! — А как же я? — притворно обиделась Бэбс. — И ты тоже, — улыбнулась Сюзи. — Это точно! — сказала Дорин и положила на стол ножницы. — Сейчас вот выпьем по чашке чаю, а потом займемся украшениями для стола. Пойду поставлю чайник. — Мне не надо! — крикнула ей вслед Бэбс. Повернувшись, она подмигнула своей племяннице и подтолкнула пустой стакан. — Плесни-ка лучше чуть-чуть портера, Сюз, — заговорщическим тоном прошептала Бэбс. — Не выношу чай, который заваривает твоя мать. Вкус такой, как будто комар написал. Засмеявшись, Сюзи подошла к столику для коктейлей и достала новую бутылку портера. Откупорив, поставила перед теткой. Из темного горлышка струилась густая белая пена. — Наверное, она никак не может забыть о карточках, — сказала Сюзи, имея в виду привычку матери класть в чайник всего один пакетик с чаем. — Наверное, она никак не может забыть о войне, — отозвалась Бэбс и осторожно налила в стакан густую темную жидкость. Пододвинув стул, Сюзи села напротив тетки. — Что ты имеешь в виду? — спросила она, облокотившись на стол. — Ну… ты знаешь что, — с необычной для нее застенчивостью произнесла Бэбс. — Что? — удивилась Сюзи. Она никак не могла сообразить, о чем говорит тетка, а эта странная загадочность вызывала у Сюзи смех. — Я говорю о янки, — понизив голос, с заговорщическим видом наклонившись к племяннице, сказала Бэбс. — О солдатиках. Думаю, тогда она в первый и последний раз в жизни неплохо проводила время. В те дни она была хороша собой, твоя мама. — Знаю, — улыбнулась Сюзи. — Я видела фотографии. Так она была веселой девушкой? — Мы обе были веселыми, — засмеялась Бэбс. — В те дни иначе было нельзя. Если каждую ночь к тебе в постель может прилететь немецкая бомба, то стараешься как можно лучше провести время. — Небось у тебя в памяти немало историй о шалостях во время воздушной тревоги, ну, в затемнение! — поддразнила ее Сюзи. — Ведите себя прилично, мисс! Вы все-таки разговариваете со своей почтенной тетушкой! — притворно нахмурилась Бэбс и потянулась за своим портером. — Да, — мечтательно добавила она, — были же моменты! — Да уж наверное! — многозначительно хмыкнула Сюзи и понюхала маленькую розу. — Помню, как я сидела на заднем ряду в старом «Адельфи» с одним замечательным янки. Три сеанса подряд просидела! Бадом его звали. — Она помолчала и тихо вздохнула. — «Иметь и не иметь»… — Что? — не поняв, переспросила Сюзи. — «Иметь и не иметь». Так назывался фильм. Там играли Богарт и Бэколл. Прекрасный был фильм… — Я поставила разогревать ужин для Бобби, — войдя в гостиную, объявила Дорин. — Что за прекрасный фильм? — «Иметь и не иметь». — О да. Таких уже больше не выпускают, — согласилась Дорин и села на стул, положив руки на бедра. — Не знаю, что вы обе имеете в виду, когда говорите «прекрасный фильм». По-моему, вы и в кино-то ходили только затем, чтобы потискаться в темноте. Стараясь не засмеяться, Сюзи посмотрела на пожилых женщин, которые сейчас здорово смахивали на шаловливых девчонок. — Вот нахалка! Что она такое говорит? — Дорин с осуждением посмотрела на Бэбс, которая, запрокинув голову, выжимала из своего стакана последние капли. — Я просто рассказывала ей про войну. Насчет янки. — Бэбс вытерла рот рукой. — Ты помнишь того сержанта, с которым тогда гуляла? Он еще нравился маме… Дорин улыбнулась. «Конечно, она его помнит», — подумала Сюзи, глядя на мать, которая вмиг помолодела. — Как его звали? — заинтригованная этим открытием, спросила дочь. |