Книга Любовь красного цвета, страница 34 – Салли Боумен

– Больше всего, – говорила она теперь, – это место нравится мне тем, что здесь спокойно и безопасно. Только представьте себе, Джини, что значит приехать сегодня с дочкой подросткового возраста, скажем, в Нью-Йорк! Да что там Нью-Йорк – в любой большой американский город! В небольшом поселке все иначе – здесь я всегда знаю, где находится и чем занимается Майна. Никаких хулиганов, никаких наркотиков, никаких пьяниц. – Помявшись, Сьюзан продолжила: – Наверное, нехорошо так говорить, но с тех пор, как мы сюда переехали, я не видела ни единого черного лица. Негров можно встретить разве что в окрестностях базы.

– Правда?

Роуленд заметил, как холодный взгляд серых глаз Джини остановился на лице миссис Лэндис.

– Сюда с минуты на минуту приедет мой любовник. К вашему сведению, он – чернокожий. А сейчас – извините, мне необходимо сделать очень важный телефонный звонок, – бесстрастным голосом произнесла Джини.

Прекрасно сработано, отметил про себя Роуленд. На какую-то долю секунды даже он поверил в правдивость сказанного Джини. Миссис Лэндис покраснела до корней волос. Джини вышла из гостиной, а в скором времени чета Лэндисов отбыла домой.

– Не надо, Роуленд, я знаю, о чем ты думаешь, – проговорила вдруг оказавшаяся рядом Шарлотта.

– Еще бы не знать! Зачем, Господи Боже мой, ты приглашаешь их к себе?

– Он ужасен, согласна, но Сьюзан, – Шарлотта передернула плечами, – совсем не так плоха, какой кажется поначалу. Она запугана, одинока и страшно хочет хоть с кем-нибудь подружиться. А эти гнусные снобы-англичане, которыми она окружена, только и делают, что шушукаются и корчат рожи по поводу ее одежды и ее дома.

– А как быть с ее расовыми воззрениями?

– Будет тебе, Роуленд! Как раз они ее соседей вполне устраивают. Живя в Глочестершире, с этим приходится мириться. И вообще, хватит торчать тут в углу и перемывать косточки моим гостям. Ну-ка, выползай из своего убежища и – общайся! Пойди лучше приободри Линдсей. Ей пришлось терпеть этого несносного Роберта Лэндиса целую вечность. Сначала он талдычил ей про гольф, потом перешел на рейганомику, после чего, наконец, вспомнил, с кем разговаривает, и принялся расспрашивать о Париже. Его интересовало, что будут носить в этом сезоне тамошние проститутки.

– Ты преувеличиваешь.

– Только чуть-чуть. Лэндис сообщила ему, что в прошлом году в моде были маленькие груди, но в этом будут – большие.

– Его это обрадовало?

– Нет, он все-таки не совсем законченный дурак и под конец все же скумекал, что Линдсей просто над ним издевается.

Шарлотта взяла его под руку.

– Пойдем, Роуленд, потерпи еще минут десять, и они все разъедутся по домам. И не забывай про пирог с ливером. Я ведь готовила его специально для тебя.

Роуленд колебался. Линдсей, избегавшая его с самого первого момента, окинула его ледяным взглядом и отвернулась. Она, как выразился чуть раньше профессор из Оксфорда, выглядела весьма аппетитно – в короткой черной кожаной юбочке, белой блузке с высоким воротником и плоских черных туфлях. Коротко стриженные волосы и стройная фигурка делали ее похожей на мальчика-пажа со средневековых гравюр.

Наконец он позволил Шарлотте подвести себя к Линдсей. Хозяйка дома мгновенно растворилась, Линдсей сказала:

– Спасибо, Роуленд, благодаря тебе я прекрасно искупалась. На полу в ванной было по щиколотку воды, а полотенца – свалены в кучу и все до одного мокрые.

– Мне очень жаль. Иногда я бываю не очень аккуратным.

Линдсей подняла взгляд на лицо собеседника.

– По тебе что-то незаметно, чтобы ты сильно переживал по этому поводу. У тебя, я бы сказала, весьма довольный вид человека, который ни в чем не раскаивается.

– Неправда, – с ленцой парировал Роуленд, – я раскаиваюсь. Но раскаяние это скрыто в моей душе и не видно постороннему взгляду. Я сдержан, как и многие мужчины, живущие в одиночестве.

– В одиночестве? По-моему, к тебе это не относится. Насколько я слышала…

– Не верь слухам, – с чувством проговорил Роуленд. – Все, что про меня рассказывают, – это злобная ложь и клевета. Я вообще – человек с непонятой душой.

– Пытаешься покорить меня своим обаянием?

– Еще чего! Ты просмотрела папку, которую я тебе дал? – не удержался от вопроса Роуленд. Это было ошибкой.

– Нет, черт побери! – отрезала Линдсей и отошла в сторону.

Ох уж эти женщины, подумал Роуленд, добавив к этому существительному несколько сомнительных прилагательных, и тут же почувствовал себя лучше. После этого, воспользовавшись тем, что Шарлотта вышла на кухню, а Макс был поглощен разговором, он улизнул. Проходя мимо кабинета Макса, он услышал из-за двери голос Джини. Она о чем-то спорила с телефонисткой и устало повторяла цифры какого-то длинного телефонного номера. На лестнице он столкнулся с Шарлоттой. Сверху доносился неумолчный визг и треск игрушечных ружей. Женщина посмотрела на него измученным взглядом.

– Умоляю, Роуленд. Побудь с ними хотя бы пять минут. Они знают, что ты здесь, и не угомонятся, пока не услышат одну из твоих знаменитых сказок. Напугай их так, чтобы они поскорее уснули.

* * *

В том, что касалось сказок, Роуленд строго придерживался традиций.

– Однажды за тридевять земель жили-были, – начал он, сидя по-турецки на полу в большой детской комнате в мезонине. Вокруг него были разбросаны бесчисленные плюшевые мишки, а над головой раскачивались подвешенные на леске модели самолетов. У ног Роуленда выстроилась целая шеренга пластмассовых динозавров.

Макс и Шарлотта называли своих детей, следуя алфавиту. Алекс, старший, в свои восемь с небольшим занимал сейчас привилегированное место на верхнем «этаже» двухъярусной постели слева от Роуленда. Под ним расположился Бен – второй сын семейства Фландерс. Шестилетний Колин и Дэнни были по правую руку от Роуленда. Все мальчики предусмотрительно положили свои лучевые ружья рядом с собой, а Колин – самый впечатлительный из четырех, крепко прижимал к себе игрушечного пингвина.

– Однажды, – начал Роуленд, – за тридевять земель, на далеком западном берегу Ирландии, где вырос и я, жил-был гном по имени Лиф. У него была ярко-зеленая кожа, оранжевые глаза и маленький пушистый хвостик.

– У гномов не бывает хвостов, – перебил рассказчика Алекс.

– А у этого – был. У него был хвост длиной в миллиметр, а жил он вместе со своей мамой в мышиной норе, в стене фермы моего дедушки. Они были счастливы до тех пор, пока не наступали сумерки, но потом… – На этом месте Роуленд понизил голос до зловещего шепота и сделал паузу.

– У него был какой-то враг, да, Роуленд? – дрожа от нетерпения, спросил Бен. – Он был страшный?

– Просто ужасный, – кивнул Роуленд. – Его звали Гройлах – злобное страшилище, жившее в торфяном болоте у озера. На завтрак он высасывал кровь из лягушек. Он был покрыт чешуей и мерзкой слизью.