Онлайн книга «Девочка, ты чья?»
|
– Надеюсь, – охрипшим голосом сказала Нона, – ты не станешь раздувать скандал. “Она очень изменилась, – подумала Джей. – И вместе с тем осталась такой же правильной, как всегда…” – Если это скандал, – возразила Джей, – то не я начала его. – Войди. – Нона отступила в глубь комнаты. – Если ты так настаиваешь на разговоре, пусть он произойдет с глазу на глаз. – Я буду в гостиной, – раздался из-за спины Джей смущенный голос брата Мейнарда. – Если я понадоблюсь, Нона, вы найдете меня там. Джей с удивлением обернулась. Интересно, почему он решил, что понадобится Ноне? Неужели Мейнард собирается защищать ее от Джей? Монах заметно побледнел, и по всему было видно, что ему хочется как можно скорее убраться вниз, в гостиную. И все же он старался держаться любезно. – Джей, – обратился он к девушке, – Нона заботилась о вас всю жизнь, помните об этом, равно как и о том, что сейчас важнее всего состояние вашего брата, Патрика. Джей не нравились советы Мейнарда, его манера говорить, даже само присутствие монаха. Но когда он поспешно спустился вниз, ее охватило отчаяние и чувство вины. Мейнард прав. Девушке не хотелось оставаться с Ноной наедине, но та уже закрыла дверь. Нона стояла возле кровати, спиной к Джей. Шерстяной плед на кровати был смят, из-под него выглядывала мокрая от слез розовая подушка. У Джей перехватило дыхание. Комната, наполненная сентиментальными вещицами и фотографиями, весьма походила на храм безвозвратно ушедшего детства. – Обернись, посмотри на меня, – тихо сказала Джей Ноне. Та повиновалась. В молитвенно сложенных руках был зажат бумажный носовой платок. Она походила на перепуганного кролика, но Джей усилием воли подавила жалость. – Это правда? – с вызовом спросила она. – Да, конечно. – Конечно? Что ты хочешь сказать этим “конечно”? Нона подняла голову. – Я бы не стала заставлять брата Мейнарда лгать. – Зато ты сама всю жизнь лгала нам, – съязвила Джей. Вздрогнув всем телом и болезненно съежившись, Нона еще крепче сжала в руках носовой платок и уставилась на фотографию Патрика. – Все, что я делала, я делала из любви к вам, моим детям. – Ты купила нас! – почти выкрикнула Джей. – И кормила нас сказками все эти годы! В наполненных слезами глазах Ноны блеснул гнев. – Мы с мужем использовали все легальные способы усыновления детей! Все! И ни один не был для нас доступным! Нам говорили, что возраст и состояние здоровья твоего отца служат непреодолимым препятствием для этого… – И сколько же ты за нас заплатила? Мне просто интересно, во сколько нас оценили! Или мы достались тебе со скидкой? – Все было совсем не так! И при чем тут деньги? Те несчастные матери хотели сохранить все в тайне. Они не могли содержать своих детей, не могли предать огласке сам факт рождения, и тот врач помогал пристроить их детей в хорошие, любящие семьи, такие как наша… – Скажи мне, – холодно перебила ее Джей, – тебе дали возможность выбирать? Или пришлось брать что попало? – Доктор пристраивал детей в хорошие семьи, – упрямо продолжала Нона, – где бы их любили и дорожили ими… – Это у него был такой бизнес? Он занимался продажей детей? – Нет! – с жаром возразила Нона. – Просто время от времени какая-нибудь девушка попадала в беду и… Тот доктор считал аборты большим грехом. Он знал, что для таких нежеланных детей обязательно найдутся хорошие приемные семьи. К тому же он отдавал детей далеко не всякому… Доктор всегда тщательно проверял предполагаемых приемных родителей… – Но он продавал детей! Продавал, как телят или поросят! Он делал это нелегально, и теперь не осталось никаких регистрационных документов… – Это было абсолютно частным делом! И никого постороннего не касалось! – Это касалось нас с Патриком! – отрезала Джей. – Ты могла бы по крайней мере сказать нам, что ты нам не родная, а приемная мать. Если бы мы узнали это от тебя еще в детстве… – Но я и есть ваша настоящая мать! В моем сердце и моей душе вы и есть мои родные дети! Мои, и больше ничьи! – Поэтому ты и не говорила нам правду? Ты сама уверовала в то, что мы твои родные дети? На лице Ноны мелькнуло виноватое выражение, и она отвернулась. – Я хотела сказать вам об этом… когда вы станете постарше… Потом умер Джон, и у меня не осталось никого, кроме вас с Патриком. Вы были моими детьми, а я вашей матерью – и остаюсь ею и поныне! Нона показала дрожащим пальцем на фотографию, где была запечатлена Джей в короткой пышной юбочке и балетных тапочках. – Ты помнишь эту юбочку? – дрогнувшим голосом спросила Нона. – Я сама сшила ее тебе, потому что именно так делают все матери. Джей растерянно провела рукой по спутанным волосам. – Я не отрицаю этого, но… – А помнишь, как ты сломала руку и я ухаживала за тобой днем и ночью? – продолжала Нона. – А помнишь, как тяжело ты болела ветрянкой? А потом гриппом, и лежала в постели несколько дней в бреду и в жару? Все это время я не отходила от тебя ни на шаг, ночей не спала… Джей отлично помнила все это. Она помнила и гораздо более серьезные ситуации, когда Нона вела себя как любящая мать. И все же теперь к чувству благодарности примешивалась горечь разочарования. Интуиция подсказала Ноне, что гнев Джей сменился растерянностью. – Сними пальто, тебе ведь жарко. – Она внимательно посмотрела на дочь. Но Джей и не думала снимать пальто. Она смотрела на ночную лампу с керамическим основанием в форме лягушки. Эту лампу подарил Ноне Патрик, когда учился в колледже. Патрик! Ее пронзила острая боль. – Патрик уже знает обо всем? – спросила Джей. – Не слишком удачный момент ты выбрала, чтобы сообщить ему эту новость. – У меня не было иного выбора. Я сказала Патрику всю правду, потому что люблю его… Дело в том, что анализ крови показал некоторые характерные особенности тканей его организма. Они с Мелиндой надеялись, что ты сможешь стать для Патрика донором костного мозга. Но я-то знала, что это невозможно. Сердце Джей пропустило несколько ударов. – О каких особенностях ты говоришь? – Она уставилась на Нону. – У Патрика очень редкий биологический тип. – Нона проглотила слезы, глядя не на Джей, а на ее отражение в зеркале. – Что ты хочешь этим сказать? – Девушка похолодела от дурного предчувствия. – Найти донора будет очень, очень трудно… |