Книга Горький мед, сладкий яд, страница 54 – Ирина Надеждина

– Только не умирай, – прошептала Лена.

Утром, пока Гена «качался», принимал душ и брился, Лена приготовила завтрак. Ели они почти молча. Время от времени Гена смущенно, совсем как мальчишка, смотрел на нее, краснел, опускал глаза и замолкал чуть ли не на полуслове. Наливая кофе и стоя к нему спиной, Лена сказала:

– Гена, какие вы, мужики, в сущности все-таки дети!

– Почему? – удивился он.

– Начинаете комплексовать непонятно из-за чего. Ты вчера немного разволновался и вбил себе в голову бог весть что, – говоря это, она улыбнулась, но улыбки этой он не увидел.

– Я бы на тебя посмотрел, если бы ты была мужиком! – Гена покраснел и порадовался, что Лена этого не видит. – Да люди из-за этого стреляются!

– Дуралей! – Лена повернулась и взъерошила его жесткие черные волосы. – Ведь все было прекрасно!

– Правда? – он исподлобья посмотрел на нее.

– ПРЕ-КРАС-НО! – по слогам повторила Лена. – И паника твоя была глупой и беспочвенной! Ты просто забивал себе весь вечер голову всякой ерундой. Стоило только отвлечься и не бояться, как все получилось.

– Ты что, заметила, что я боялся? – Гена удивленно посмотрел на нее.

– Заметила. С того момента, как попытался меня поцеловать еще у меня дома. Ты хочешь сказать, что не боялся?

– Боялся, – сознался он. – Панически боялся.

– Вот и все. Только вот что я вам скажу, сударь, я теперь боюсь вас в дамское общество отпускать. Ведь на сувениры порвут! – Лена рассмеялась.

– Сударыня, я предан вам навеки, – Гена поцеловал Лене руку. – Вы моя дама сердца на все времена.

– В таком случае мой маленький женский недостаток будет целый день помнить ваше большое мужское достоинство, а вечером…

– Мое большое мужское достоинство не даст себя забыть этому прелестному недостатку.

Они рассмеялись, а потом начали целоваться. Впервые за последнее время Гена понял, что все стало полностью на свои места.

За полгода он настолько привык к Алику, что когда тот уехал отдыхать с Владиславом сначала в Крым, а потом в Прибалтику, даже заскучал. Хорошо, что у Лены в это время тоже был отпуск и он уговорил ее поехать отдохнуть. Лена давно собиралась съездить к тетке во Львов, и они поехали вместе. Две недели они наслаждались бездельем и красотой старого города. Тетка, будучи женщиной «старой закалки», положила их спать в разных комнатах. Вечером они расходились по своим комнатам и с нетерпением ожидали, пока тетя заснет, а потом Гена пробирался в комнату к Лене и уходил оттуда только под утро.

Вернулись они из Львова за три дня до приезда Владислава. Вечером Гена просидел у Лены часов до десяти. Она уже успела разобрать вещи и так устала с дороги, что чуть не засыпала на ходу.

– Я, пожалуй, сегодня пойду, а завтра что-нибудь придумаем, – сказал Гена. Его и самого клонило в сон.

– Может, ночевать у меня останешься? – спросила Лена, сдерживая зевок. – Там вроде бы дождь собирается…

– Тем более пойду. Завтра с утра лужи будут, а я в белых брюках.

– А вдруг намокнешь?

– Я думаю, что успею дойти, пока капать начнет. Спокойной ночи, солнышко.

– Спокойной ночи. Только ты осторожнее. Там вроде бы и гроза начинается. Я завтра высплюсь и позвоню тебе. Мне нужно будет сходить на рынок – у меня в холодильнике ни кусочка мяса.

– Сходим. Ну, все. Я побежал, – он поцеловал еще раз Лену на прощание.

Гена вышел в духоту летней ночи. Небо было затянуто такими тяжелыми и плотными тучами, что даже в темноте чувствовалась их тяжесть. Гена ускорил шаг. Налетел резкий холодный ветер. Деревья зашумели, понеслась пыль. В первый момент ветер, казалось, принес спасительную прохладу. Через несколько секунд упали первые капли дождя. Гена сначала ускорил шаг, а потом побежал, оглядываясь в надежде остановить машину. Как назло, улица была совершенно пуста. Дождь усилился и через какие-то несколько минут перешел в сплошной ливень, да еще и холодный. Через минуту Гена вымок до нитки и замерз так, что зуб на зуб не попадал. Когда он вошел в квартиру, с него буквально струйками стекала вода. Телефон разрывался. Гена снял трубку. Это была Лена.

– Ты сильно промок?

– Нет, не волнуйся. Остановил машину и еще пять минут стоял у подъезда, ждал, пока чуть-чуть утихнет это безобразие, – соврал Гена.

– Слава богу! – с облегчением вздохнула Лена.

– А почему ты не спишь?

– Ты только ушел, и начался этот ужасный ливень. Я боялась за тебя.

– Приятно слышать, что за тебя кто-то боится. Теперь можешь спокойно ложиться спать.

После этого Гена принял ванну погорячее, чтобы согреться, попил чаю с маминым малиновым вареньем и залез под одеяло. Проснулся он с тяжелой головой и болью в горле. Взглянув на часы, ужаснулся – было начало двенадцатого. В дверь позвонили. Гена надел халат и пошел открывать. Это была Лена. В руке у нее была плетеная сумка, из которой торчали пучки свежей зелени и виднелся какой-то пакет.

– Привет, соня! – улыбнулась она. – Давно проснулся?

– Только что, – смущенно признался Гена. – Проходи. Ты почему мне не позвонила?

– Я звонила, но ты не отвечал. Я решила, что телефон не работает, и сама пошлепала на рынок.

– Зашла бы, и пошли бы вместе.

– Иди умывайся, а я пока приготовлю завтрак. Кстати, что у тебя с голосом? – Лена сбросила туфли и сунула ноги в свои тапочки.

– С голосом? – переспросил Гена. – Так, ничего особенного. Горло что-то побаливает. Ерунда, пройдет.

– Кто-то мне вчера сказал, что совсем не промок, – Лена увидела его сушившуюся в ванной одежду. – Ты, друг мой, не простыл ли?

– Леночка, ты напрасно беспокоишься, – Гена поцеловал ее и примирительно улыбнулся. – Промок я совсем немного, уже перед домом.

– Что на завтрак приготовить?

– Не знаю. Я что-то переспал, и мне ничего не хочется. Придумай что-нибудь на свое усмотрение.

К вечеру у Гены поднялась температура и горло болело уже ДОЕОЛЬНО сильно. Лена заставила его лечь в постель, напоила аспирином и молоком с медом, а Горло укутала теплым шарфом. Ночевать она осталась у Гены. Спал он плохо, беспокойно. Утром температура не только не упала, а поднялась еще выше. С горлом дело обстояло не лучше. Настроение у Гены упало. Лена осталась и возилась с ним, как с ребенком. Гена переживал еще и из-за того, что завтра должен был идти получать оружие, а послезавтра выходить на работу, но в таком состоянии он не мог не то чтобы работать, а с трудом поднимался. Болел Гена вообще крайне редко, и последний раз прихватил грипп еще до армии. Ангина у него была вообще чуть ли не в раннем детстве. Теперь даже невысокая температура была для него довольно мучительным явлением, – а когда утром третьего дня, несмотря на аспирин и полоскание горла, она поднялась до тридцати девяти с хвостиком, Гена уже не мог подняться с постели. Горло болело и было заложено настолько, что он еле разговаривал. Лена продолжала сидеть с ним, поила его лекарствами, заставляла полоскать горло, кормила чуть ли не с ложечки и очень переживала. Вечером он попросил ее принести ему телефон и с трудом набрал номер Владислава.