Книга Вкус вина и любви, страница 61 – Барбара Босуэлл

– Разве я хоть словом обмолвился про постель? Ты первая заговорила на эту тему, а не я. Как только вожжи ослабли, ты сама выдала себя, свои тайные желания. Сказала то, чего тебе хочется на самом деле.

Сьерра покачала головой:

– Крутить любовь в пьяном виде не входит в мои привычки. – Глаза ее вдруг наполнились слезами. – Мне так грустно, но словами это невозможно передать… – Сьерра тут же рассердилась на себя за то, что решилась признаться ему в своей слабости.

Она не так много выпила вина, чтобы утратить контроль над своими чувствами, но вдруг эмоции нахлынули на нее, она уже не могла справиться. Сьерра думала о Карен, которую пока не удалось отыскать и даже обнаружить ее следы, она думала про бесконечный дождь, который не обирался прекращаться, и… вот теперь ко всем бедам добавилась новая – кража денег.

Что же ей теперь делать? Самое скверное, что перед лицом всех этих разом обрушившихся бед она вдруг ощутила себя беспомощной. И она испугалась, что разрыдается прямо у него на глазах.

– Но я не собираюсь заливаться пьяными слезами, – громко сказала она, чтобы подбодрить себя.

– Нет?

– Ни в коем случае!

– Если ты заплачешь, я возьму тебя на руки, чтобы утешить и успокоить. А когда ты перестанешь плакать и успокоишься, я поцелую тебя. И мы оба знаем, что произойдет потом. Мы окажемся в спальне. И не выйдем оттуда до завтра.

Его слова, столь беспощадно правдивые, подействовали на нее, как самое лучшее отрезвляющее средство. Сьерра выпрямилась в кресле, представив себе в мельчайших подробностях картину, которую он описал. Лгать себе было бессмысленно – она томительно ждала и сама страстно хотела, чтобы это произошло. Но три бокала вина не могли стереть в памяти правило, которое она вывела для себя: быть осмотрительной в выборе близкого человека. Более того, она могла бы добавить еще один пункт, появившийся сегодня вечером: а в особенности будь осмотрительной с человеком, который считает тебя преступником. Несмотря на огромное искушение, ей удалось обуздать себя.

– Ты что-то говорил насчет лапши с курицей. По-моему, настал ее час, – сказала она решительно.

– Ищешь предлог? – Ник открыл пластиковую емкость и вылил содержимое в кастрюлю.

– Одна бурная ночь? Не на ту напал.

Поставив кастрюлю греться, Ник снова сел за стол.

– Одной ночи нам не хватит. Ты сама это понимаешь. Хотя я согласен с тем, что время сейчас для этого не совсем подходящее. – Он с аппетитом принялся есть салат из капусты. – Правда, я не исключаю того, что для тебя переспать со мной – это способ увильнуть от расспросов.

Сьерра возмущенно посмотрела на него:

– Не могу понять, что меня больше выводит из себя: твоя самонадеянность или твоя способность все анализировать и программировать. Но прежде чем ты попытаешься еще раз оскорбить меня, хочу заверить тебя в одном: я не только не виновата в хищениях, но я не виновата и в том, что не могу запретить своему телу требовать того, чего оно хочет. Меня возмущает сама мысль о том, что я таким образом могла искать у тебя защиты или утешения… Ой! – Она вскочила. – Суп выкипает…

Бульон вместе с лапшой начал выплескиваться на плиту. Сьерра схватила кастрюльку, чтобы убрать ее с огня. Но ручка оказалась очень горячей, и она обожглась.

– Возьми. – Ник в ту же секунду оказался рядом с ней и протянул полотенце.

Она поставила кастрюльку в раковину и подула на обожженное место.

– Ну зачем же ты схватила кастрюлю? – сердито начал выговаривать Ник, сунув ее руку под струю холодной воды. – Посмотри, как покраснела кожа.

Он продолжал держать ее руку под краном.

– Теперь будет волдырь.

Через несколько минут холодная вода усмирила боль.

– Помогло? – Ник придвинулся теснее.

Сьерре стало не по себе от его близости, и она хотела отодвинуться подальше, но не успела. Он уже обнял ее с другой стороны, продолжая удерживать обнаженную руку.

Она почувствовала, как он возбужден, и с трудом смогла перевести дыхание:

– Сколько ты еще собираешься держать руку под водой?

– Думаю, минут десять-пятнадцать хватит. – Он осторожно взял зубами мочку уха и принялся осторожно покусывать, возбуждая в ней желание.

– Не слишком ли долго? – сдавленным голосом пробормотала Сьерра. Тепло его тела заставляло ее расслабиться, а прикосновение губ пробудило чувственность.

– Ну-у, мы найдем чем заняться, чтобы время пролетело незаметно. – Его губы скользнули по нежной шее, а левой рукой он теснее прижал ее к себе. – Говорят, что, когда занимаешься чем-то приятным, время летит незаметно. Правда?

Колени у нее начали подгибаться, и ей пришлось откинуться назад, прижаться к нему плотнее, чтобы устоять.

– Ничего в этом приятного или забавного нет. Твой ужин ждет тебя…

Ник негромко рассмеялся:

– Хоть мне и нравится, как готовит Салли, то, чем мы занимаемся, не идет с ее стряпней ни в какое сравнение. Давай выбросим из головы все эти «должны» и «обязаны» и позволим себе заняться тем, чем нам хочется.

Его невозможно было ничем смутить или сбить с толку. Когда-то Сьерра решила для себя, что дело – превыше всего. Имеет ли она право сейчас выбросить из головы все свои обязательства и позволить себе то, чего ей хочется больше всего на свете? Прямо сейчас?

Но Ник не дал ей времени взвесить все «за» и «против». Выбрать, что для нее важнее. Его рука поднялась выше и сжала ее грудь прямо сквозь ткань платья. А потом его большой палец начал теребить сосок. Он двигал пальцем взад и вперед, а потом принялся кружить вокруг соска.

Вздрогнув от возбуждения, Сьерра еще теснее прильнула к нему, глаза ее сами собой закрылись, тепло разливалось по всему телу. Голова ее покоилась на его широкой груди. Так что теперь Ник мог снова поцеловать ее в шею. Она застонала от удовольствия, когда ощутила его язык на своей коже.

– Поцелуй меня, – попросил Ник и заставил ее повернуться к нему лицом.

Их губы слились, он провел языком по ее языку, поддразнивая Сьерру. Она опять застонала, подняла руки и крепко обняла его.

Он угадал ее желание и впился в ее губы долгим страстным поцелуем. Оба тут же позабыли и про обожженную руку, и про неприятный разговор, больше не пытаясь противиться своему желанию, Сьерра прижалась к нему всем телом, слившись с ним в поцелуе. И чем теснее она прижималась, тем горячее становилась волна, что растекалась по всему ее телу. Это было блаженное ощущение.

И все же она нашла в себе силы оторваться от него и разжать руки.

– Мы должны остановиться, – прошептала она. – Я не хочу, чтобы ты думал, будто я соблазняю тебя, чтобы снять с себя подозрение.