Книга Драгоценности, страница 80 – Джоанна Кингсли

– Уивер – это что-то, – услышала Пет за спиной восхищенный голос.

Да, эта женщина обладала несравненной красотой.

Но все внимание Лилы было приковано к тому, кто стоял рядом с ней. Несмотря на шум и восторженные возгласы, она смотрела на него так, словно они с Дугласом были не в центре переполненного зала, а на залитой лунным светом поляне. Они поцеловались – не притворно, не застенчиво, как это делают на людях, а долго и чувственно. Все в зале затаили дыхание, и Пет ощутила зависть. Ей хотелось бы знать, какие эмоции испытывают великие люди, стать объектом их желания.

Наконец Уивер и Маккиннон разомкнули объятия. Вновь зазвучали голоса и смех. Везде, куда бы ни посмотрела Пет, она видела знаменитостей с Бродвея и из Голливуда. Мимо, победоносно улыбнувшись ей, прошел Уоррен Битти, и Пет напряглась. «Держись свободнее», – приказала она себе и взяла еще один бокал шампанского.

– Пеееетра! – прокатился по залу голос Маккиннона. Оглядевшись, она увидела, что он знаком просит ее подойти.

Когда она поравнялась с Дугласом, он наклонился и спросил ее:

– Нравится?

Пет достала из сумочки маленькую антикварную серебряную шкатулочку, перевязанную такой же синей, как сапфир, шелковой лентой.

Дуглас легонько отвел руку девушки.

– Сделай милость, подержи ее пока у себя. Я хочу подарить ее Лиле в более спокойной обстановке.

Внезапно появился Леонард Бернстайн и тепло обнял Маккиннона.

Пет опустила шкатулочку в сумку.

Сразу после полуночи продюсер взобрался на стол и прочитал заметку из «Таймс». Маккиннон обладает таким редким даром, писали в газете, «что, находясь на сцене, становится настоящим Ричардом III и заставляет зрителей поверить, будто они вместе с ним во дворце». Как и другие, Пет зааплодировала.

Вечер продолжался. Выпив еще шампанского, Пет ощутила долгожданную легкость. Вскоре она запросто беседовала о спектакле и вообще о жизни в Нью-Йорке с Энди Уорол, Бьянкой Джаггер и с другими гостями, чьи лица были ей хорошо знакомы, хотя Пет не могла вспомнить их имен.

Прошло несколько часов. Пет потеряла счет выпитым бокалам шампанского. И вдруг у нее над ухом раздался театральный шепот Маккиннона:

– Мы собираемся уходить, крошка. Бери пальто и жди нас на улице.

Она простояла у входа минут десять, пока из дверей в окружении друзей не появилась звездная пара. Попрощавшись с друзьями и раздав автографы, Уивер и Маккиннон сели в поджидавший их лимузин. Пет села впереди и увидела, что Лила смотрит на нее в зеркало водителя. Не считая нескольких приходов Уивер в магазин «Дюфор и Иверес», это была их первая встреча.

– Ты прав, Дуглас, – сказала Лила. – Она хороша собой. Когда я была ее клиенткой, меня интересовали только камни, и я не замечала этого. Но сегодня гораздо важнее, удалось ли ей сделать что-то действительно красивое. Как по-вашему, мисс д'Анжели?

Пет процитировала фразу, которая когда-то вдохновила ее стать дизайнером.

– Красота, мисс Уивер, в глазах смотрящего. Когда вы увидите мою работу, только тогда… и только вы… сможете ответить на свой вопрос.

Лила улыбнулась:

– Мм. А ты не глупа. Что ж, давай я посмотрю…

– Нет-нет, – вмешался Маккиннон. – Это обряд. Его нельзя совершать на заднем сиденье лимузина.

Рассмеявшись, Лила потерлась носом о щеку Маккиннона.

– Дуглас, ты знаешь не хуже меня, что на заднем сиденье машины можно делать все что угодно.

– Это вызов? – игриво спросил он.

Желание охватило их. Руки Дугласа жадно заскользили по телу Лилы.

Странно, но это не смутило Пет. Вероятно, шампанское притупило обычно острое чувство приличия. Или все дело в том, что Маккиннон и Уивер – те, кто создает свои правила, принимаемые окружающими.

Внезапно машина остановилась возле отеля «Плаза». Они вошли в вестибюль, и Лила взяла Пет под руку.

Поднявшись в номер, Маккиннон откупорил бутылку и наполнил бокалы, хотя Пет и так уже еле держалась на ногах.

– За новые начинания! – Он поднял свой бокал. Отпив половину, Маккиннон приблизился к Лиле и обнял ее. – Что ж, Петра, пора…

Пет достала из сумочки серебряную шкатулочку и положила Дугласу на ладонь.

Маккиннон восторженно смотрел на Лилу.

– Как я люблю тебя! – серьезно сказал он, словно декламируя стихотворную строку. – Ты получишь ответ, когда взглянешь на это. – С этими словами он вложил шкатулку в руку Лилы.

Эта женщина за свою жизнь получила много даров и привыкла к этому. Приняв очередное подношение, она устало улыбнулась. В ее лице не было ни следа возбуждения или нетерпения, только пальцы выдавали любопытство Лилы, поспешно развязывая ленточку..

Но в тот момент, когда она откинула крышку шкатулочки, глаза ее засияли от восхищения.

Сапфир превратился в огромный голубой глаз, платиновая оправа – в веки с чуть восточным разрезом. Край оправы, выложенный крошечными ониксами, создавал иллюзию, будто веки подведены тушью. Темно-зеленые изумрудные ресницы были так тонки, что, казалось, дрожали на платиновых веках. Все завершали несколько округлых бриллиантов, словно слезинки сверкавшие в изумрудных ресницах.

Этот глаз обладал гипнотической силой. Его можно было приколоть к платью или повесить на цепочку. Глядя на него, каждый подумал бы, что камни такие же живые, как те, кто смотрит на них.

Молчание нарушил Маккиннон:

– Ну что, девочка, нравится?

– Нравится? О, Дуглас! Это самая изумительная вещь, какую я видела. Я обожаю тебя. – Лила потрепала Маккиннона по щеке, совсем не так сексуально, как смотрела на него на вечеринке, но не менее искренне.

Пет сделала шаг к двери, собираясь сказать «Спокойной ночи», но Лила остановила ее:

– Мисс д'Анжели… леди ангелов, вы великая художница. Но вы должны остаться и закончить картину.

Пет вопросительно посмотрела на нее. Лила направилась к ней.

– Украшение нужно надеть. Приколите мне его.

Пет колебалась, не зная, какую игру затевает звезда, но чувствуя, что все это не вполне невинно. Однако Дуглас ободряюще кивнул ей, и Пет подошла к Лиле. Та взяла ее за руку и притянула к себе так близко, что Пет почувствовала тепло ее дыхания.

– Где ее лучше носить, как по-твоему? Здесь? – Лила приложила брошку к плечу. – Или здесь? – Она поместила ее справа возле выреза.

– Вот здесь. – Взяв у Лилы брошь, Пет приколола ее. Лила вновь сжала руку девушки.

– Такие драгоценности обычно имеют имя, – вкрадчиво прошептала она. – Как бриллиант «Надежда» или рубин «Мандалай». Тебе не кажется, что и моя брошь должна иметь имя?