Книга Лица, страница 94 – Джоанна Кингсли

Но Лекс продолжала стоять.

— Давно не была в этой комнате, — проговорила она. — Пришла тебе сказать… — она запнулась, беспомощно взглянула на Жени и начала снова. — С сегодняшнего дня… Да, сегодня… Ты ведь почти… Черт возьми, Жени, надеюсь, ты счастлива… Я надеюсь…

Жени шагнула вперед и обняла Лекс. Подруга отступила, опустила к полу глаза и продолжала:

— Пару лет назад я мечтала, чтобы мы стали сестрами. И теперь мы почти сестры. А прошлое…

— Пусть останется прошлым, — докончила за нее Жени.

Лекс кивнула.

— Но оно не совсем таково — никогда не останется прежним, — Лекс села на стул рядом с туалетным столиком. — Прошлое, Жени, точно ловушка. Я много думала об этом, — Жени пододвинула к подруге свой стул с искристой обивкой. — Да, похоже на ловушку. В один прекрасный день кончается детство, но ты не знаешь когда, и все, что ты не хочешь знать или чувствовать — остается внутри.

Жени подалась вперед, чувствуя, каких усилий стоило Лекс разговаривать с ней вот так.

— Все в порядке, если ловушка закрыта. Но стоит ей чуть-чуть приоткрыться, и все демоны вырываются наружу, — она посмотрела на Жени с мольбой. — Понимаешь, что я хочу сказать?

— Думаю, что понимаю, — кивнула Жени. — Мне самой часто хочется запереть свое прошлое.

— Правда?

— Наверное. Ведь многие это чувствуют. Прошлое есть прошлое, и никто не в силах его изменить. Пустая трата времени, — в первый раз после несчастного случая Жени ощутила себя как в Аш-Виллмотте, когда и ей, и Лекс казалось, что они знают друг друга с детства.

— Конечно. Я не могу вернуть назад отца.

— Тебе его недостает.

Лекс впервые заговорила о Филлипе после его смерти.

— Ужасно, — Лекс судорожно сглотнула. — Когда он был жив, я и не представляла…

— Чего?

— Как мне хочется быть похожей на него. Или заставить его мной гордиться.

— Он тебя очень сильно любил. Очень о тебе беспокоился.

— Все, что я ему приносила, — грустно заметила Лекс, — это беспокойство. Не гордость. Иногда мне казалось, что я его ненавижу. Но это потому, что я не могла ему дать того, что хотела. А теперь — слишком поздно!

Жени поежилась, вспомнив, как с отвращением отстранялась от прикосновений отца. Может быть, и ей слишком поздно пытаться дать что-либо отцу?

Она заставила себя вернуться мыслями к Лекс:

— Пел во многом похож на Филлипа. Может быть, через него…

Лекс кивнула:

— Я думала об этом. Ты очень тонко чувствуешь, ты об этом знаешь, Жени. Будешь хорошим врачом. Теперь мы одна семья. Будешь лечить меня на дому, — она усмехнулась. — Сестра.

— Спасибо, — ответила Жени.

Лекс поднялась и направилась к двери:

— Увидимся на представлении, — в ее голосе вновь зазвучали насмешливые нотки. — Если от возбуждения ты свалишься в обморок, я тебя подхвачу.

— Спасибо, — повторила Жени, на этот раз с улыбкой.

Под звуки органа Эли провел ее через придел к алтарю, где ожидал Пел. Он смотрел на нее, и Жени тоже подняла взгляд на жениха. Эли опустил руку, и Жени удивленно скосила на него глаза, как будто не ожидала здесь увидеть. Потом снова перевела взгляд на Пела. Он явно нервничал, был бледен, и это успокоило Жени. Они застенчиво улыбнулись друг другу и повернулись к священнику.

«Дорогие возлюбленные…» — Жени пыталась сосредоточиться на словах, скользивших, словно нанизываемые на нить драгоценные камни. Она машинально повторяла за ним:

— Я, Евгения Сареева, торжественно клянусь…

Потом заговорил Пел, и они надели друг другу кольца. Жени пришлось помочь Пелу: его руки дрожали и он никак не мог продеть кольцо через костяшку безымянного пальца. Потом они вновь повернулись к священнику, и тот напомнил, что они могут поцеловаться. Повиновавшись, молодожены рассмеялись.

Потом она снова шла через церковь, но на этот раз рука об руку с мужем. Гости вставали со скамей, приветствовали молодых. Впереди всех стояла Мег. Она улыбалась, и по ее щекам катились слезы, и Жени подумала, как Мег, должно быть, скучает по Филлипу. Пел увлекал Жени сквозь море лиц, и ей пришла в голову мысль: «Я замужем». Среди других она выискивала одно лицо, но не находила…

Потом они вышли из церкви под всполохи вспышек и солнечный свет и сели в лимузин. Машина унесла их от фотографов и репортеров, промчала по Парк-авеню, мимо квартиры Вандергриффов, где должны были состояться свадебные торжества. Жени спросила, куда они едут.

— Сюрприз, — ответил ей Пел, с раскрасневшимся от счастья лицом. Мы успеем на свадьбу, сначала немного покатаемся.

Они проехали на юг, почти до самой оконечности Менхэттена, и остановились у официального здания.

Обычно по субботам закрытое, сегодня оно было открыто для них. Жени села на скамью в своем свадебном наряде и кружевной мантилье, и ей стали задавать вопросы. Она отвечала: два сенатора от каждого штата, представительство в соответствии с пропорцией населения, президент избирается электоратом на четыре года. Внезапно она разволновалась: является ли Нью-Йорк столицей штата Нью-Йорк? Вспоминай. Нет, Олбани.

— Поднимите правую руку и поклянитесь на Библии.

Жени поклялась соблюдать законы страны и защищать ее флаг.

— Поздравляем. Теперь вы гражданка Соединенных Штатов Америки.

Стоя рядом с Пелом, Жени испытывала небывалое счастье и дала обет хранить верность новой родине и мужу, с которым сочеталась час назад.

Прежде чем возвратиться обратно, машина объехала весь Манхэттен. Отделенная полосой воды Статуя Свободы возвышалась на острове, и Жени показалось, что каменная леди поднимает факел в их честь.

Свидетельство о гражданстве Государственного департамента выдавалось на руки в понедельник. Жени и Пел поехали вместе в паспортное управление Рокфеллеровского центра и в течение двадцати четырех часов Евгения Сареева Вандергрифф получила американский паспорт.

А через два дня они пересекали Атлантику, чтобы начать свой медовый месяц.

Это была идея Пела — еще одно свидетельство его глубокой и всепонимающей любви. Из Стокгольма они проедут в Финляндию и посетят Круккаласов, которые теперь постоянно жили в загородном доме. Пел продумал все заранее, но хранил планы в секрете до тех пор, пока Жени не получила паспорт.

— Не знаю, что со мной делается, — призналась Жени. — Мне кажется, я таю от счастья.

— Ты врач, — муж тоже не скрывал своей радости. — Тебе лучше знать, что означают эти симптомы.

— Загадочную болезнь, — ответила она со смехом. — В книгах о ней не говорится.

— Что-нибудь серьезное? Излечиться нельзя?

— Уверена, это смертельно.