Онлайн книга «Птица над городом, или Две недели из жизни оборотня»
|
Взглянул на них в упор. И пали на землю они: — Хозяин! В добрый час Обличье прежнее верни Ты одному из нас! И он ответил им, тая Улыбку в щелках глаз: — Нет! Колдовство мое, друзья, Годится только раз. Да! Вместе с вами я грущу. Да! Вам не повезло!.. Хотите, я вас превращу В людей, куда ни шло! Машка хохочет. — Супер, да, мама? Конечно, супер, еще бы не супер… — Хозяин леса вскипятил Три горьких корешка И в дровосека превратил Большого гусака. Потом перелистал одну Из самых толстых книг, И дровосеку дал жену Веселый тот старик. С тех пор года идут-плывут, Века встают из мглы… С тех пор среди людей живут Гусыни и ослы. — Я так понимаю, — важно сказала она, — что это стихи про оборотней? Еще один непростой момент нашей жизни. Как научить маленького оборотня скрывать свою сущность от нормальных людей? Причем не только не оборачиваться в их присутствии, но делать вид, что ты ничего об этом не знаешь? Не говорить об этом никогда ни с приятелями, ни со взрослыми знакомыми, ни с педагогами из нормальных? Что ж делать, учимся потихоньку… Впрочем, пока мы маленькие, любую промашку можно списать на ребячьи фантазии. Или почти любую. — Не совсем, — дипломатично ответила я, забирая Машку на колени и катаясь вместе с ней на многострадальном компьютерном кресле. — Это скорее в переносном смысле. «С тех пор среди людей живут гусыни и ослы»- имеется в виду, что многие люди по характеру похожи на гусей и ослов. Например, такие же упрямые. Помнишь, как в баснях Крылова? — А-а! Когда человек упрямый, это значит, что его можно называть ослом. Даже если у него Облик на самом деле другой, да? — Ну… — Мама, а вообще оборотни оборачиваются людьми, когда они любят друг друга, а Облики у них разные? И они бы не могли друг друга любить, если бы не оборачивались? Ага, вот и приплыли. Откуда берутся дети и почему они бывают похожи на пап, хотя рожают их мамы, мы еще раньше в общих чертах разобрали. Машка поняла, что наука эти факты заметила и объяснила, и всякими мелкими несущественными деталями интересоваться не стала. В XIX веке детям рассказывали про пестики и тычинки, в XXI-м — про гены и хромосомы, эффект один и тот же: временное падение интереса. Все это замечательно, ну а если сейчас начнутся расспросы про меня и про Машкиного папу? Или того лучше — про меня и Летчика Ли? Ой… — Это сложный вопрос, Машка. Почему оборотни оборачиваются и почему вообще одни люди или животные могут это делать, а другие нет, — этого никто толком не знает. Может быть, это и с любовью связано, я не знаю. Насчет гномов — не думаю, что это они создали оборотней. Никогда ни одного гнома не видела. — Я, например, и без гнома могу оборачиваться, — гордо сообщила моя дочь. — Ну конечно, можешь. Про гнома — это просто сказка. А как оно на самом деле, не знает никто. — Наука еще не открыла? — уточнила Машка. — Не открыла. Иди собери портфель, и спать… Не «у-у-у», а спать! «У-у-у» будет утром! Да. Научные подходы к исследованию оборотневого дара — это вообще отдельная песня. До Катерининого файла я добралась только после того, как Машка уснула. Перед сном она принимает Облик — ей-котенку легче засыпается. Детские психологи из наших это осуждают, дескать, спать лучше в человечьем Облике, иначе в будущем возможны проблемы, мало ли как жизнь сложится… Ну, не знаю. Зато, по крайней мере, у нас с Машкой не было таких кошмарных баталий на тему «не-хочу-спать-никогда», про какие рассказывают другие родители. Кошачья дрема — удобнейшая вещь, приходит легко и незаметно. У самой грани сна можно шепнуть на ушко: «Машка, обернись» и укрыть вытянувшиеся ножки одеялом, всего-то и хлопот. «Оборотные средства»- так Катерина назвала свое творчество. Банально, но остро, за это нужно будет ее похвалить. Хотя Матвеич все равно заменит название, если вообще примет к печати студенческую работу. Начиналось с цитаты из объявления. «ОТКРОЙТЕ ВАШУ СИЛУ! Перевоплощение в реальном мире — факт, а не фантазия. Перемена облика наяву, а не во сне. Открой своего зверя, узнай его, приручи его! Занятия платные». Дальше мобильный телефон. — Добрый день, центр «Омега-Поиск», — отвечает приятный женский голос. — Здравствуйте, я по объявлению… — Вы хотите записаться в группу? Занятия платные, сто долларов за десять уроков. — А можно уточнить, по какой программе будут вестись занятия? — Минутку… — В трубке начинает играть музыка. Минутка, две, наконец другой голос говорит: — Алло, вы слушаете? Вы можете бесплатно посетить первое занятие, преподаватель все подробно расскажет. Записывать вас? Записывать, а как же. Тем более если бесплатно. Насчет этого надо будет Катерину предупредить, подумала я. Мы, конечно, издание как бы некоммерческое, но у нас не принято давать понять читателю, что мы гоняемся за бесплатным. Это нереспектабельно. Первое занятие состоялось в зале оздоровительного центра, переделанного из детского садика. Учиться открывать зверя, кроме меня, пришло еще человек десять, обоего пола, разнообразного возраста и внешних данных. Мы не задавали друг дружке бестактных вопросов: «А вы правда верите во все это?» Если бы не верили, не пришли бы. Но если бы совсем верили, не показывали бы всем своим видом, что все это просто шутка. Примерно с таким настроением я ходила на последнюю в моей жизни елку: уже знала, что Деда Мороза не бывает, но все же чего-то ждала. Вот что получается, когда механически перенимаешь приемы у наставника. Ретроспективы наших старших собкоров выглядят естественно и читать их занятно, потому как относятся они к веселым 60-м. А вот Катьке писать мемуары рановато, ей другие ходы искать надо. Последняя в ее жизни елка, вы подумайте… Хоть бы иронии добавила, под иронию бы сошло. «Всех» и «все» многовато. Не надо торопиться, когда пишешь. Здесь и школьницы, и зрелые дамы, не утратившие стремления к чуду. Мужчин всего трое. — Девушка, а вы какого зверя в себе ощущаете? — спрашивает мужчина со следами трудной жизни на лице, в костюмных брюках, рубашке в клеточку и кроссовках. — Черепаху, — отвечаю я. — А по утрам еще медведя. Мой соученик вежливо смеется. Ага, а вот этому барышня научилась. Наш фирменный стиль: никогда не допускать оценочных высказываний в адрес невинного человека, то есть не совсем очевидной сволочи и не злостного должника, задержавшего деньги за два рекламных материала, — но и не допускать, чтобы пространство очерка уподобилось ясному небу, в котором парят сплошные ангелы и Супермены. Мы не скажем «спившийся старпер-неудачник». Мы скажем «мужчина в костюмных брюках и кроссовках», а выводы просвещенный читатель пускай делает сам. |