Онлайн книга «Новые байки со "скорой", или Козлы и хроники»
|
Площадь круглая, на ней не разминешься. Что такое лохотроны, знаете? В общем, то же, что и лохореи. В целом это всё жульничество примитивное такое. Простейший вариант. Стоит крупье с лотерейными билетами. А лучше бы крупьица, потому что девушка меньше подозрений вызывает. А еще одна потертая девица в толчее подходящего клиента подмечает и с улыбкой в оборот его берет. «Ах, пожалуйста, прошу вас, — говорит, — не могли бы за меня вы лотерейный бы билетик вытащить?» То есть типа как рука у вас счастливая — сразу, дескать, по глазам видать, что вы мне удачу принесете… Точно, взгляд у девушки наметан. Как правило, клиент билетик тянет — и билетик обязательно выигрывает. А девушка всегда: «Ох! Ах!» — на радостях спасибо говорит, деньги получает и отчаливает. А крупьиха лоху предлагает следующий билетик забесплатно взять. Это, дескать, приз ему за выигрыш положен. Как правило — берут. Верно, если могут — все у нас берут, всё берут, что могут. Правильно, все мы люди, все мы человеки… ну а человеки все на халяву в чем-то непременно лохи. Короче говоря, лох билет вскрывает — Господи, да там же миллион… миллион!!! Старыми, конечно, но тоже ничего, разгуляться где-то как-то можно. Но одновременно с лохом кто-нибудь еще в игру вступает. Еще одна девица, например, а еще бы лучше — бабушка бы божий одуванчик. Важно, чтоб клиент бы не сообразил, что она из той же самой шайки. Потому что бабушка тоже свой билетик предъявляет — батюшки, и там же миллион! А крупьюшка ручками разводит. «Что ж теперь поделать, — говорит, — кроме как промежду вами этот миллиончик на кону разыгрывать!» То бишь типа как бы денежки свои на кон давайте ставьте — кто кого деньгой перешибет, вот тому счастливчику тогда и миллион достанется, и ставки все в придачу… Некоторые соглашаются. А некоторые даже бабушку жалеют: ну куда ж ты, мать твою старушка, супротив меня на миллион-то прешь! А кое-кто внутри себя сразу же по классике решает: ну не вошь ли эта старушонка?! Нужно продолжать? Правильно, вы ж сами понимаете: вы на пять рублей ставку повышаете — а против вас на десять, вы на десять, а против вас на двадцать, вы на целых двадцать пять — но у них, у «миллионщиков», против вас денег непременно больше. А у вас их, всё наоборот, их, чем дальше, тем их непременно меньше, меньше… Против вас на двадцать пять ставку повышают — вы еще на десять, против вас на десять — вы еще на пять, против вас еще разок на пять — а вы… Да лучше бы вы сразу кошелек за просто так отдали, чем за те же деньги битых полчаса чудака на букву «м» в поте рожи корчить! Жульничество!.. В чистом виде жульничество, в чистом — примитивное. Просто до смешного, даже плакать хочется. Особенно когда к таким каталам страждущие косяком идут. Кажется, вот-вот клиенты на ощип натурально очередью встанут. Будто бы народ российский хлебом не корми — дай нам друг за дружкой потоптаться; словно не российский мы народ, а до сих пор советский. Вот и наш дедок — впрочем, он и в эту обдираловку без очереди влез. По удостоверению. Очень захотелось старичку, чтоб его бы раньше прочих облапошили. Ну а дальше — вы не обессудьте — дальше в основном повторы будут. Бабка против дедки. Бабушка, конечно, подставная. Старичонка начинает: сколько-то он против старушонки ставит. Бабка отвечает: столько же она на кон кладет и еще полстолько доставляет. Дедка продолжает: старичок на эти столько и еще на половину столька сверху четверть столька добавляет. А бабушка кряхтит, пыхтит, по кошелке шарит, из кармашков мелочь достает — но в конце концов осьмушкой деда кроет. А дедка закипает. Дедушку я лично понимаю. Нет, ну в самом деле: ну старушка, ну простушка — надо же, с какой-то мелочишкой на рожон бабушка полезла! Дедка же ей не хухры-мухры: он же инвалид и ветеран — он же пенсию такую получает, что старушке только дивидендами с нее впору подавиться! Это дедушка так бабке говорит. А бабка отвечает. Бабушку я тоже понимаю. Надо же — простушка дедушке привиделась, сиротинушка казанская на паперти ему примстилась! Не запрягши старикашка понукать нацелился: как же, проиграет бабушка ему, ежели она нарочно здесь поставлена, чтобы всю мошну старичонке наизнанку вывернуть! Это бабушка так дедке проговаривается. А дедок уже вовсю кипит. Оговорки дедушка в упор не замечает. Старичку сейчас что в лоб, что по лбу, что еще разок наоборот для разнообразия бы ради — всё равно ему хоть кол на голове теши! Против этих столько да полстолька, четвертины да осьмушки столька он нахрапом вдвое ставку повышает, махом остальное всё на кон в сердцах кладет — и на бабку он с триумфом смотрит. А бабушка под юбку залезает. Это так она опять роль изображает: бабушка опять пыхтит, кряхтит… неприлично как-то старушонка мнется, жмется, тужится… Не знаю я, где старушка свой загашник держит. Но денежки она откуда-то оттуда достает. Из-под самого исподу бабушка свои финансы изымает. Ровно столько, сколько дедушка не глядя маханул, и еще на целый рубль больше. На один! на один-единственный! на поганый деревянный рубль!! А дедка — проигрался. А народ кругом… Но это не народ — это те же «миллионщики» около толпятся. Теперь тут молодые парни в основном, они как бы атмосферу нагнетают; сами крепкие, руки сбитые, морды наглые… Вылитые добры молодцы. А некоторые — налитые. Одному из них старушка выручку сдает, остальные все дедушку с игрища спроваживают, с торжища его смешками гонят. А дедок уже и без того-то через раз не каждый раз соображает — а еще вокруг него топтовище, толковище; гульбище… Зрелище! Старичонку даже жалко стало. Вот ведь до чего я этим зрелищем увлекся. До того увлекся, что сперва я просто старичонку пожалел, а затем я как бы ненароком с добрым молодцем столкнулся. Будто бы случайно я ему дорогу заступил — именно тому, который выручку себе в бумажник сунул. Ладно, заступил и заступил, столкнулись так столкнулись. На то она и толчея, что в толкучке всякое бывает. Правда, крепко мы столкнулись — даже вроде как в руках слегонца запутались. Да еще и собачонка нам на свой потешный лад суеты добавила — та самая ничейная сучонка, что со мной всю площадь обошла. Опять она — то она на задних лапках спляшет, то заправской скоморошкою передними сучит; и так это умильно у сучонки получается… Я даже извинился. Впрочем же, и добрый молодец со мной заводиться без толку не стал. Ну а я ж тем более: какого мне рожна теперь с каталой заводиться, раз бумажник с выручкой из его кармана в мой, мягко говоря, переместился! Этому простому трюку меня некогда один воришка научил. Мы с ним тоже как-то водку пили… Ну да я и без него отвлекся. А несчастный старичок в сторонку отошел, у ларечка к стеночке прибился — и карманы выворачивать затеял. Вдруг еще там что-то затерялось, верно? |