Онлайн книга «Jackpot подкрался незаметно»
|
— А хотите — пойдем к вам, — настаивал Гайский, — просто посидим… Обстановка напряженная. Удовольствие и счастье, которое мы отвергаем сегодня, завтра уже может быть недостижимо… Но Ольга Владимировна отказала Аркану Гайскому и в этом прошении. Она закрыла машинку и поднялась из-за стола, давая понять, что уходит. И ввиду того, что сногсшибательное известие о неопознанном летающем объекте не произвело на Ольгу Владимировну должного впечатления и не заставило ее, бросив все, приступить к получению, может быть, последнего в жизни счастья и удовольствия, Аркан Гайский стал просто канючить: — Ну почему? Ну разве вам вчера было плохо?.. Ну скажите… Если было плохо, я отстану… — Гайский! Я устала! Ясно? Пропустите меня! А если вам нечего делать, оставайтесь здесь и, кстати, прочтите эту тетрадочку. Вам полезно… — Тот самый неизвестный автор? Я помню… Но я прочту, Ольга Владимировна!.. Только я могу после этого вам позвонить? — Пока, Гайский, — сказала Ольга Владимировна. Гайский побежал за ней в коридор: — А завтра? — Посмотрим! — крикнула Ольга Владимировна уже с улицы. — Если не будет конца света!.. Гайский уселся за стол Ольги Владимировны и, раскрыв тетрадь в черном кожаном переплете, пробурчал: — Все пишут! Все завидуют!.. Гайский нехотя начал читать, больше думая о своем. И вспомнил тот день, когда он был в Москве. Утром к нему явился молодой человек и предложил выступить за наличные и за хороший ужин, поскольку Гайского в Москве знают и пленки с его рассказами ходят по рукам, подобно пленкам Высоцкого… — А девочки будут? — спросил Гайский. — Пальчики оближете! — таинственно сказал молодой человек. — Дворец культуры? — спросил Гайский. — Нет. Частный дом, — ответил молодой человек. — Так интимнее… Причем дом очень солидный… Когда вечером импресарио и Гайский вошли в подъезд, он сразу увидел, что дом действительно солидный. Консьержка ни в какую не хотела пропускать Гайского, исподлобья глядя на его сутулую фигуру, нелепый красный берет и подозрительно маленький нос. — Это артист, — объяснил импресарио. — Писатель, — поправил Гайский. — Артист, — повторил импресарио. — Мы в сто двадцатую. — Вас я знаю, — сказала консьержка. — А про этого мне ничего не говорили… Пусть мне из сто двадцатой позвонят, тогда пожалуйста! Молодой импресарио позвонил и передал трубку консьержке. Та внимательно что-то выслушала, положила трубку и сказала строго и недовольно: — Идите! — Они здесь деньги получают не за то, чтобы пропускать, а за то, чтобы не пропускать, — пояснил импресарио Гайскому, когда они вошли в лифт. — А чья это квартира? — осторожно спросил Гайский. — Для вас это не имеет значения, — сухо отрезал импресарио. — И девочки будут! — недоверчиво спросил беспощадный сатирик. — Я же сказал — пальчики оближете! В квартире, куда ввели Гайского, были двое парней и три шикарные девочки, из которых писателю понравились сразу все. «Пока все точно, — подумал Аркан Гайский, — парней двое, девочек трое. Одна, значит, для меня…» — А ничего, если я не буду снимать берет? — обратился Гайский к импресарио, полагая, что лысина лишает его по крайней мере четверти мужского обаяния. Импресарио представил Гайского присутствующим, но это почему-то не произвело на них должного впечатления. Затем сатирика провели по громадной квартире и посадили в небольшую комнату, где, кроме широченной тахты, стояла еще и неведомая Гайскому радиоаппаратура. Минут через пять в комнату вошли три девочки и забрались на тахту. К ним присоединились двое парней. «Какая же из них для меня?» — думал Гайский с замиранием сердца. Но тут по явился импресарио и, к удивлению писателя, тоже плюхнулся на тахту. Он обнял одну из девочек за плечи и подмигнул Гайскому. — Давай! Одна из девочек включила музыку. Гайский вопросительно взглянул на импресарио. — Нормально! — сказал он. — Так душевнее!.. Аркан Гайский пошелестел несвежими рукописями и с упоением начал читать… Читая, он косил глазом на тахту. Все шестеро изо всех сил делали вид, что слушают Гайского, одновременно целуясь и пощипывая друг друга. «Но ведь одна из них для меня», — досадливо думал он в процессе чтения, уже испытывая чувство ревности. Но поскольку он не знал, кто для кого и кто именно для него, то ревновал всех троих ко всем троим. Когда он прочитал фельетон, в котором был недвусмысленный намек на нехватку колбасы в городе Мухославске, один из парней, которого Гайскому представили как хозяина квартиры, наклонился к импресарио, и до Гайского донеслось: «Он что, жрать хочет?» Импресарио вышел и скоро вернулся, поставив перед Гайским поднос с рюмкой и тремя бутербродами с колбасой, какой сатирик не видывал отродясь. — Пожри, — сказал импресарио. — Потом посмотрим… А пока будешь жрать, ознакомься… Друг хозяина дома балуется… Пописывает… И он положил перед Гайским тетрадь в мерном кожаном переплете, кивнув в сторону блондина с голубыми глазами, на коленях которого уже сидела одна из девочек. — А кто он? — шепнул Гайский. — Это тебе знать не обязательно, — сказал импресарио. — Ясно?.. Пока писатель жевал бутерброды и листал тетрадку, все танцевали, предоставив Гайского самому себе. А он, наскоро перелистывая тетрадь, ничего не улавливая, выхватывая отдельные бессмысленные слова, прикидывал: «Не хочет называть фамилию автора. Значит, автор — сын кого-то крупного… Как пить дать. Меня на мякине не проведешь… Надо хвалить…» И Гайский сказал: — Талантливо! Девочка, танцевавшая с блондином, щелкнула его по носу, а импресарио улыбнулся: — А как же! — Кофе будете? — спросил хозяин дома. — Потом, — вежливо ответил Гайский. — Я еще кое-что прочту. Девочка хозяина дома поморщилась, а импресарио стал делать Аркану Гайскому отчаянные знаки, указывая в сторону двери. Когда Гайский вышел, импресарио довел его до прихожей и протянул конверт. — Вот здесь тридцатка, — быстро произнес он, — а в конце квартала стоянка… — А девочки? — с отчаянием в голосе спросил Гайский. — Пальчики оближешь! — отрезал импресарио и открыл дверь в подъезд. — Передай мой телефон в гостинице, — сказал Гайский, поправляя красный берет. — Если кто захочет, я в гостинице почитаю. — И он подмигнул импресарио. — Не захотят, — бросил импресарио и захлопнул дверь. |