Онлайн книга «Учебник Жизни для Дураков»
|
ПИР ГОРОЙ На радостях Маркофьев велел сзывать гостей. — Пришло время справлять твое новоселье, — кричал он громогласно на каждом углу. — Закупай яства! И не забудь про напитки. Надо устроить пир горой! ПОСПЕШИШЬ — ЛЮДЕЙ НАСМЕШИШЬ И он освободил обещанную мне квартиру. Чем еще раз продемонстрировал заинтересованное участие в моей судьбе. — В новоселье подарю тебе все документы на жилье, они, кстати, уже оформлены, — обещал он. Конечно, та роскошная мебель, что стояла в комнате и на кухне, немного меня сковывала. Я к такой не привык. Мне даже хотелось от этой мебели избавиться. Но не мог же я вышвыривать гарнитур карельской березы? Уж не говорю о том, что это был подарок Маркофьева. И ковров было слишком много. Я среди них задыхался. Два запихнул в антресоль. Остальные вытащил на балкон. Телевизор имел огромный экран. Я купил другой, размером поменьше. В те дни у меня побывало много народу: маляр, слесарь, электрик… Они ставили горячие кастрюли с клеем на бархатные обивки кресел, прилаживали новые оконные карнизы с помощью металлических молотков. — Разве не знаете, что специально для этих целей есть пластмассовые или деревянные киянки, не оставляющие вмятин? — спрашивал я. Ничего они не знали и не хотели знать. * НЕ ПРИВОДИТЬ ИДИОТОВ В ДОМ, А ГНАТЬ ИХ ИЗ ДОМА, вот что нужно. ДОМА, В УЕДИНЕНИИ, НАДО ОТ ИДИОТОВ ОТДЫХАТЬ. КОМУ ЭТО НАДО? Кому это надо — устраивать праздники: тратиться на выпивку и угощение, накрывать на стол и ждать, пока гости перепьются и начнут говорить то, что на самом деле думают? Очень вам это нужно. «Как дырка в голове», — вот что говорил о подобной нужде Маркофьев. Получил роскошный подарок — жилье — и сиди тихо, ни с кем своей радостью не делясь. А то возьмут да и отберут. Люди ведь такие. ЛЮДЯМ НАДО ВСЕ, ДАЖЕ ТО, ЧЕГО НЕ НАДО. Но я всех, всех оповестил о своем новоселье. УБОРКА Существует правило: перед приходом гостей убирать квартиру. Зачем? Зачем, если вдуматься? Ведь они придут — и намусорят, и наследят, и наустраивают кучу безобразий… Уж лучше наводить глянец после их ухода. Если вообще наводить… Меня умиляют люди, которые сходят с ума и затевают в жалких своих жилищах сногсшибательные ремонты… Для чего? Понимаю, если бы обитали в роскошных особняках… А то ютятся в блочных пятиэтажках… И еще хотят, чтобы внутри этих халуп их квартира выглядела конфеткой. Утлость и убогость их претензий и притязаний очевидца… ЧИСТОТА Перед новосельем я попросил Маргариту помочь мне убраться в квартире. Маргарита порекомендовала женщину, которую сама приглашала — наводить лоск. Та пришла. Я купил торт, заварил чай. Три часа тетка пила чай и ела торт, рассказывая о своей жизни. Слушая ее, я пропылесосил во всех комнатах и на кухне. Кажется, тетка осталась посещением моего дома довольна. Просила приглашать ее еще. УРОК ИСТОРИИ (о вреде гостеприимства) Германия приютила Ленина. И что получила? Подъем рабочего движения, поддержку этого движения от молодой страны Советов, в результате — как итог борьбы с этим движением (а на деле его венцом) — приход Гитлера к власти. Вот чем закончились выплаты своему агенту и пересылка его в запломбированном вагоне. Россия обучала немецких асов полетам на новейших моделях самолетов. За что получила бомбежку своих городов. Если бы Германия послала Ильича куда подальше, а Россия отшила немецких асов — насколько проще и легче было бы этим странам существовать! НОВОСЕЛЬЕ Собралась тьма людей: Миша, Оля, Женщина со страдающим взглядом, Моржуев и многие другие. Ждали только Маркофьева. И он появился — поздно ночью, в сопровождении Лауры. — Так, — сказал Маркофьев, окидывая беглым взглядом квартиру и произведенный мною ремонт. — Быстро выметайся отсюда. Я заулыбался. Я ведь вышел их встречать с навернувшимися слезами благодарности. — Быстро, быстро, — прикрикнул он. И Лаура подтвердила: — Гости тоже пусть убираются. — Что случилось? — спросил я. — Изменились планы, — ответил Маркофьев. — Эта квартира нужна нам самим. — Быстро, — заорала Лаура. — Ты понимаешь, что значит быстро? Чтобы духу твоего здесь не было! Я даже не успел забрать тетрадь со своими расчетами — так стремительно меня выпихнули из дома, где я, к счастью, не успел прижиться… Тетрадь и другие черновики диссертации остались у Маркофьева. ОТКРОВЕННЫЙ РАЗГОВОР На следующий день он мне все объяснил. — Может, я был излишне жесток. Но ради тебя же старался. Домой, домой тебе надо возвращаться. К жене. Дочери. Собакам. Хватит скитаться по чужим углам. Маргарита ошиблась, выбрав меня, а не тебя. Теперь это ясно. Жизнь доказала ее неправоту. Он признался, почесывая подбородок: — Кто его знает, может, я на Маргариту и не позарился бы, если бы она не была твоей женой… Я спросил: — Ты не любишь ее больше? А он ответил: — Я что, всю жизнь обещал возле нее сидеть? — И рассмеялся. — Ей было хорошо? — сказал он. — И мне было хорошо. Нам было хорошо вместе. А теперь нам хорошо порознь. Была осень. В скверике неподалеку от института жгли листья. Дым, проникавший в открытую форточку, щипал мне глаза. — А она захочет, чтоб я вернулся? — спросил я. Маркофьев придал лицу значительность. — Настоящее чувство только крепнет от испытаний… ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ И еще он сказал: — Понимаешь, надо все делать по-людски, по-человечески. У нее остались кое-какие мои вещи. Не хочу наносить ей травму своим визитом. К тому же ее не будет дома. Вот тебе ключ, поднимись, забери и отдай мне. Я все сделал, как он сказал. Поднялся на лифте и отпер дверь. Забрал вещи. ОБЫСК В тот же день ко мне нагрянули с обыском. — До чего ты дошел, — кричала Маргарита. — Влезть в свою же квартиру! Обобрать свою бывшую жену… И дочь! Видеть тебя не желаю! Чтобы все, до последней мелочи, ты возвратил! Иначе… ВЫСОКОЕ ЗВАНИЕ Я и всем советую поступать, как мой друг. Обосновывая потом свое решение, он мне так его истолковал: — Надо было хоть как-то доказать окружающим, что ты — не самый законченный негодяй. Ты ведь живешь среди людей и тебе надо как-то с ними ладить. Обокрасть жену и ребенка — это так естественно. Так для всех близко и понятно. Только благодаря заступничеству Маркофьева, который все так замечательно обустроил, что про эту кражу узнали сослуживцы, отношение их ко мне немного смягчилось. Им стало ясно, что ничто человеческое мне не чуждо. |