Онлайн книга «Козлы отпущения»
|
— Плешивый-паршивый! Получай свое! С большим трудом группа полицейских умерила их патриотический пыл. Как только я ступил на сцену, раздался крик метрдотеля: — Волосатые! Тихо! — Да здравствует Пинто! — ответили массы мощным хором. — Долой проклятую заразу, с лысыми покончим сразу! Партийные трубачи, нанятые по такому случаю, задули в свои фанфары, и под шумные возгласы одобрения на трибуну вышел Пепи. — Братья в волосах! Чаша с ядом переполнена! — начал он взволнованно. — От имени всего человечества я прошу подняться на трибуну героя Национального фронта гарпунеров, нашего дорогого товарища ГИДЕОНА ПИНТО! Началось нечто неописуемое. Люди сбрасывали с себя пиджаки, галстуки и непрерывно выкрикивали мое имя. Они просто плакали от счастья лицезреть меня лично. Рядом со сценой стоял мужчина с горящими глазами. Он разодрал на себе рубашку, крича: — Вонзи в меня нож, любимый вождь, если ты сомневаешься в моей верности! Я не мог бы, даже если бы захотел, выполнить его просьбу, поскольку не имею обыкновения носить с собой ножи. Пепи отвесил глубокий поклон и поблагодарил публику за восторженный прием. Затем он сказал: — Волосатые братья! Чаша переполнена! Только что мы слышали мнение разгневанных граждан. Все прогрессивное человечество наконец стряхнуло с себя… Тут Пепи прервался, поскольку у входа послышались крики и какие-то люди в масках и с дубинками ворвались в зал. — Нападение лысых! — послышалось в рядах кавалеров Почетного легиона Национального фронта. Они в панике побежали к выходу. Однако нападавшие выскочили из засады и, не говоря ни слова, набросились на них. Члены Президиума сидели как завороженные и глядели на происходящее с раскрытыми ртами в основном из-за того, что нападавшие вовсе не были лысыми, напротив — большинство из них обладали пышной шевелюрой. Таинственные люди в масках уже проложили себе дорогу почти до самой сцены, раздавая удары направо и налево, но я не утратил мужества и в последнюю минуту спас положение. — Господа, — обратился я к окружающим, — здесь должен быть запасной выход. Однако оказалось, что в паническом бегстве не было никакой необходимости. К рынку уже подъехали четыре патрульные машины, полицейские окружили этих трусов и быстренько нейтрализовали всех троих. Их тут же увезли с места происшествия, и я лично выразил благодарность офицеру полиции, которая мощной рукой остановила бандитов. — Мы всего лишь выполняли свой долг, — ответил капитан, ответственный за операцию, и дружески попросил прощения за помеху: — Тут имело место некоторое недопонимание. В двух кварталах отсюда проходит митинг забастовщиков, и товарищи в гражданском и в масках просто ошиблись адресом. Бывает. Извините. Да здравствует Пинто! После того как симпатичный полицейский удалился, снова восстановилась железная гарпунная дисциплина и конгресс продолжался просто до самозабвения. Храбрые борцы фиолетовых легионов снова вернулись в зал, и Пепи снова подошел к микрофону, воодушевленный победой над трусливыми террористами. — Лысые бандиты обнажили свои кровавые клыки, — подвел Пепи итог происшествию, — однако подобные террористические акции не достигнут своей цели! На этот раз полиция спасла их от справедливого возмездия бойцов Национального фронта, но в следующий раз мы уже не будем такими добренькими. Железный кулак волосатого народа размозжит их проклятые головы! Никогда больше! Волосатые товарищи, встанем же и споем во весь голос наш гимн! Это будет достойным ответом. Во мгновение ока на рынке воцарилась тишина, а затем к стеклянной крыше здания вознеслась мощная песня: Встанем колоннами вместе, За Родину, братья, вперед! Наша воля сильна и едина. Наша воля непобедима, Наша воля сильна, как сталь. Мы расчески поднимем, как знамя, Наша воля пылает, как пламя, Все мы братья отныне навек. И мы все как один человек! И с кудрями или без, Цель одна у нас у всех — Так вперед, без сомнений, ура! Широко и мощно неслась наша песня, однако какая-то мошка попала мне в глаз, и я все время тер глаз и мигал, пытаясь ее изгнать. Когда звуки гимна смолкли, я увидел, что большинство присутствующих растроганы до слез и многие из них плачут от нахлынувших чувств. Я понял, что сейчас лучший момент, чтобы сказать собравшимся несколько слов, поднялся на трибуну и попросил тишины. Меня охватило волнение — ведь я впервые выступал перед столь значительной аудиторией. Впрочем, вскоре я немного успокоился — присутствующие сверху выглядели как один фиолетовый букет. В толпе маячили два лозунга: Лысые — причина всех наших бед! Отнять все у лысых и поделить между волосатыми! — Мои волосатые братья! — доносили репродукторы до народа идеи доктора Шимковича. — Настала священная минута в истории нашего народа! Жители страны воспрянули ото сна. Все видят, все знают и чувствуют, что мы сейчас являемся свидетелями исключительно важного события. События, которое выходит за рамки любых финансовых или узкопартийных соображений. Здесь сегодня волосатое общество ведет борьбу не на жизнь, а на смерть против ига лысых, ведущих народ к страшной катастрофе! — Правильно! — неслось снизу. — Имущество лысых — гарпунерам! — Это — наша программа, волосатые товарищи! Наше терпение иссякает! Я, как вождь нашего Движения, заявляю вам от всего гарпунерского сердца, — тут я начал стучать кулаком по трибуне, как учат на курсах риторики, — не будет у нас социальной справедливости, пока лысая мафия подрывает основы гражданских прав! Чаша с ядом переполнена! Мои слова возбудили толпу до такой степени, что я стал задумываться над тем, что говорю. Я почувствовал даже что-то вроде благодарности нашему советнику по внутренним вопросам, который составил для меня этот текст, высекающий искры из масс. — Правительство наемников лысых колеблется, — продолжал я читать написанный текст, — и я призываю руководство страны перестать, наконец, сидеть на двух стульях и бросить вызов международному фронту лысых, дабы уничтожить их раз и навсегда ради нас и ради грядущих поколений. Лучше ему это сделать сейчас, пока мы, бойцы-гарпунеры, не взяли власть в свои руки для спасения Отечества! — Долой правительство! — ревела толпа, несмотря на слабые потуги полицейских утихомирить наиболее активных крикунов. — Тихо, тихо! — пытались успокоить собравшихся отдельные полицейские, впрочем, не проявляя особой настойчивости. — Время настало! Да здравствует Пинто! Пинто — наш идеал! — ревела толпа. Я повысил голос: — Я спрашиваю вас, собратья по несчастью, кто ведет мир к катастрофе? — Лысые! — ревела толпа. |