Онлайн книга «Как боги»
|
Черметов. Нет, понимаешь, я не специально… Так получилось! Светлана. Отлично получилось! Иди — тебя ждут избиратели! Черметов. Я скоро вернусь. Скажу им какую-нибудь ерунду и вернусь. А ты оденься! Сейчас привезут твою дочь… Светлана. Твою дочь. Голос певца. Виктор Семенович, мы вас ждем! Черметов. Что-о? Ты что сказала? Светлана. А ты как думал? Испортил отличницу — и никаких следов? Черметов. А Павел? Светлана. Час убавил… Черметов. Так… Стой! Теперь понятно, почему он тебя кинул. Теперь все — логично… У меня дочь! (Хватает ее за плечи.) А знаешь, я, когда ее сегодня увидел, у меня внутри что-то дрогнуло! Голос певца. Ну, где же вы, Виктор Семенович? Давайте все хором: Чер-мет-ов! Чер-мет-ов! Толпа за окном подхватывает. Раздается звонок мобильного. Черметов (в трубку). Сейчас. Иду! Выпусти пока Аньку Фаликову… Кого-кого! Королеву красоты. Областную. (Тихо, отвернувшись.) Привезли? Приведите сюда. Вежливо. Светлана. Смотри-ка, все пригодились. Даже королева. А ты говорил — протез. Пусть еще и Федя стихи прочтет! Черметов. Так вот из-за чего ты замуж выскочила! Но почему мне сразу не сказала? Ведь все, все было бы по-другому! Светка! Почему? Светлана. Мне перед ним было стыдно! Она кивает на Ванечку. Черметов обнимает ее и крепко к себе прижимает, долго не отпуская. Это даже начинает казаться взаимностью. Голос певца. Сейчас на сцену выйдет друг и соратник Виктора Семеновича — Анна Фаликова. Королева красоты! Встречаем! Светлана (освобождаясь от его объятий). Иди, кандидат! Королева долго не продержится… Аплодисменты. Крики. Голос Фаликовой. Голосуйте за Виктора Черметова! Он знает, как жить! Ур-р-ра-а-а! Черметов. Я сейчас… я быстро… (Уходит и тут же возвращается, наклоняется к Ванечке.) Моя дочь. Понял? Моя! Убегает. Светлана подходит к Ванечке. Светлана. Я должна была ему это сказать, Ванечка! Прости! Ну, что ты на меня так смотришь? Да, я плохая… Очень плохая женщина. Но знаешь, как мы все эти годы жили? Ольгу еле подняла. Пусть хоть у нее будет по-другому. Я знаю, о чем ты молчишь. Грязные деньги счастья не приносят! Приносят, Ванечка, оказывается, приносят! Счастье покупают почему-то именно за грязные деньги. И если не себе, то уж детям точно. А за честные деньги, мой милый герой, можно купить только интеллигентную нищету. И это, Ванечка, главное, что я поняла за эти проклятые годы… Ты улыбаешься? Почему? Телохранители вводят Ольгу. Все трое некоторое время смотрят на полураздетую Светлану. Охранники с интересом, девушка с изумлением. Ольга. Мама! У вас здесь групповой фитнес? Светлана. Да что же это?! Да как же это… Она спохватывается, прикрывается. Телохранители неохотно уходят. Ольга. Я не догоняю, что случилось? Столько народу во дворе! (Замечает Ванечку, разглядывая, щелкает перед его лицом пальцами.) Ух, ты! (Смотрит на портрет.) Это и есть твой афганец? И сколько он уже так кемарит? Светлана (одеваясь). Да, это наш Ванечка… Ольга. А в молодости он ничего был! (Теряет к нему интерес.) Кстати, кто эти гоблины, которые меня привезли? Тачка, конечно, у них крутая, но фейсы кислотные. Всю дорогу ждала — сейчас скажут: «Это похищение!» Ну, думала: продадут в гарем — оттянусь! Светлана. Погоди! Оленька, будь серьезной, хоть сейчас! Это очень важно! За окном слышен голос Черметова, усиленный микрофоном. Черметов. Дорогие земляки! Я вырос в этом дворе, и потому мне особенно приятно, что сегодня здесь собрались люди, которые знают меня с детства, с которыми я мужал, вступая в трудовую жизнь… Ольга. А-а, у вас тут митинг! Кого впаривают пиплу? Светлана закрывает балконную дверь. Голос Чермета теперь еле слышен. Светлана. Оля, дочка, послушай! Я перед тобой очень виновата… Ольга. Да ты что?! Это прямо какие-то новые песни о главном… Светлана. Не перебивай! Прошу… Мне тогда было столько же, сколько сейчас тебе. И я просто запуталась, растерялась… Ольга. Пока, мама, запуталась я. Соберись! Представь, что занимаешься с отстающим дебилом. Подлежащие — сказуемое. Ну, давай! Светлана. Оля, твой отец — не твой отец… Ольга. Неслабое подлежащее! Можно не падать в обморок? Я это знаю. Светлана. Ты? Откуда? Ольга. Оттуда! Или ты думаешь, за моей партой плохо слышно? Ладно, с подлежащим разобрались. Теперь сказуемое. И кто же фирма-производитель? Входит Борис с видеокамерой. Светлана. Тебе чего? Борис. Чермет сказал, с тобой посидеть. Светлана. А ты у него теперь на побегушках? Борис (показывая камеру). Я у него теперь пресс-секретарь. Светлана. Липа, уйди, мне с дочерью поговорить надо! Борис. Говори, я не слушаю. (Затыкает уши.) Ольга. Липа? Какое странное у дяденьки имя! Светлана. Это не имя. Это диагноз… Светлана берет Ольгу за руку и уводит в «запроходную» комнату, закрыв за собой дверь. Липовецкий сначала прислушивается. Потом подходит к неподвижному Костромитину. Борис. Вань, смотри, обиделась твоя отличница! Зря. В России все такие обидчивые! Это потому что в эмиграции не были. Там обижаться не на кого, только на себя. Я вот не обижаюсь, что ресторан наш прогорел. Ну, не ресторан… Забегаловка… «Борщ и слезы» называлась. Это еще мама покойная придумала. Наверное, потому что не хотела уезжать из России. А газету мы с отцом в самом деле издавали. Раз в месяц. Сто экземпляров. Постоянным клиентам дарили. Не помогло. Жена моя Оксана — ну ты помнишь, она в нашей школе классом моложе училась — на почте теперь работает. Два сына у нас. Старший, Марк, еще здесь родился. И знаешь, у него улыбка абсолютно русская. Да, русская! Чего ты удивляешься! А у младшего, Володьки, совершенно австралийская. Вот такая! (Показывает.) Но Марк не хочет возвращаться в Россию! А мы с женой хотим. И папа тоже очень хочет. Он переживает, что без него у вас в России демократия не туда завернула… |