Онлайн книга «Как боги»
|
Анна. Жалко, только целовалась! Кто ж знал, что он олигархом станет… Евгения Петровна. Замуж-то не вышла, королева? Или все ищешь своего принца? Анна. С принцами в Отечестве хреново. Одни нищие и пьющие. Федя(из угла). А чем это тебе пьющие нищие не нравятся? Анна. И ты здесь, стихоплет? Как жизнь? Федя. Как в вагине у богини! Светлана. Федя! Фу! Как не стыдно! Федя. У бомжей ничего нет, даже стыда. Евгения Петровна (чтобы замять неловкость). Ах, какой торт! Анна. А там еще и написано! Евгения Петровна. Что написано? Анна. Сейчас посмотрим! Сама не знаю… (Развязывает коробку). Я еще и свечки купила. Четыре десятка. Вот… (Читает надпись на торте.) «В сорок лет жизнь только начинается!» Евгения Петровна закрывает лицо руками и уходит на кухню. Федя (из угла). Красота без мозгов погубит мир! Анна. Заткнись, гад! Светлана. Ну, ты, Анька, совсем… Анна. Черт, я же не знала! Я по телефону торт заказывала. Говорю: напишите, что обычно к сорокалетию пишут. (Всхлипывает.) Вот всегда у меня так… Светлана (успокаивая). Ну, ладно, будем считать, ты этот торт нам с Федей привезла. У нас-то все еще впереди! Правда, поэт? Федя (из угла). Впереди — зима. Мне бы теперь в Сочи! Там в парке на лавочке даже зимой спать можно. А вот странно, девчонки! Для инвалидов Олимпийские игры проводят. А для бомжей нет. Почему? Анна. По кочану. Водки с олимпийской символикой на вас не напасешься. Федя. Грубо, но честно. Одноклассницы, пожертвуйте на билет до Сочи инвалиду творческого труда! Светлана. Придет Чермет, попросишь. Он у тебя всегда сочинения списывал. Анна (оживляясь). А что, и Чермет будет? Светлана. Обещал. Анна. То-то, я смотрю: суета во дворе. Охрана. Собаки. Подиум строят. Федя. Тебе, королева, теперь везде подиумы мерещатся! Анна. Заткнись, Строчок! Тебя-то как пропустили? Федя. Меня его служба безопасности знает. Один раз говорю им: «Не пускаете к хозяину, тогда хоть налейте!» Анна. Налили? Федя. Насыпали. Появляется Евгения Петровна. Слушает. Анна. А меня вот спросили, к кому иду. Торт «пикалкой» проверили. Светлана. Это после взрыва на кладбище. Боятся. Анна. Да, я что-то слышала, но забыла… Федя. Есть такая народная мудрость: не подкладывай тринитротолуол другому, сам в него попадешь. Чермет рванул Гуковского, вот теперь и боится. Анна. А Гуковский это кто? Федя. Ты с какой кровати упала, баядера? Анна. С какой надо, помоешник! Евгения Петровна. Мальчики, девочки, не ссорьтесь! А ты, Федя, лучше объясни! Федя. Объясняю: Гуковский — его партнер. Был. Тоже, между прочим, афганец. Они на двоих наш чугунолитейный комбинат купили. Евгения Петровна. С ума сойти! Весь Советский Союз две пятилетки комбинат строил, а они на двоих купили. Как? На что? Я не понимаю… Федя. А тут и понимать нечего. Арифметика! Если есть люди, у которых, как у меня, совсем нет денег, значит, есть и такие, у которых денег птеродактили не клюют. Анна. Это правда, Евгения Петровна, богатые мужики попадаются. Но все почему-то женатые. И чем богаче, тем женатее… Евгения Петровна. С охраной ходят… Анна. А как же! Мужчина без охраны, как женщина без косметики. Евгения Петровна (переглянувшись со Светланой). Обязательно напишу в «Правду»! И это даже хорошо, что богатые друг друга теперь уничтожают. Светлана. Почему же — хорошо? Евгения Петровна. Это Господь для нового социализма предпосылки готовит… Светлана. Вы только при Чермете про эти предпосылки ничего не говорите! Не поймет. Федя. Я что-то не усваиваю, Евгения Петровна, вы вообще-то коммунистка или верующая? Евгения Петровна (строго). Я — верующая коммунистка. Светлана. Так не бывает. Евгения Петровна. Бывает. Чего нет у Ленина, есть у Иисуса, а чего нет у Иисуса, есть у Ленина. Федя. А чего нет ни у Ленина, ни у Иисуса — есть на помойке. Особенно после праздников… Анна. Я же говорю, помоешник! Так за что он этого Галковского взорвал? Светлана. Гуковского. Но доказательств того, что этот взрыв устроил Чермет, не нашли. Федя. Не факт! Светлана. Факт. У моего ученика отец в прокуратуре работает. Федя. Доказательства, отличница, — это не окурки, их не ищут, а продают и покупают. Евгения Петровна. Я тоже не верю. Витя, конечно, был трудным мальчиком, но потом в Афганистане, как Ванечка, воевал. У него орден… Федя. За ордена, Евгения Петровна, убивают врагов, а за акции — друзей. Но следствие не закончено. Вот он в мэры и собрался. За неприкосновенностью. Взял власть — и живи всласть! Анна. Ты-то откуда все знаешь? Федя. Газеты надо читать! Евгения Петровна. Это верно, Феденька, раньше я все газеты выписывала и читала. Особенно — «Литературку». В почтовый ящик не помещались. А теперь — дорого стало… Федя. Да бросьте вы, Евгения Петровна! На улице всяких газет полно валяется. Обчитайся! Вот вы послушайте лучше, как я стихи переделал! (Встает в свою «конькобежную» позу, декламирует.): Был август. В бой шагнул ты смело. И пал на землю, словно куль, Приняв и в голову, и в тело Смертельный рой душманских пуль… Здорово? А!? Светлана. Не очень. «Словно куль»… Про героя так нельзя. Федя. Сразу учительницу литературы видно! Можно… нельзя… В искусстве можно то, что нельзя, и нельзя то, что можно! Понятно? Анна. А мне не нравится: «приняв в голову…» Это как? Федя (подступая к ней). А ты, глупая королева, вообще заткнись! |