Онлайн книга «Плотские повести»
|
Наконец все угомонились. - Скажите, Анатолий, - строго спросил ведущий, оставляя в покое розы, - вы готовы вернуться к Ирине? - Нет! Зал ахнул. - Почему же? - Это невозможно. Я не хочу возвращаться в прошлую жизнь. Я встретил другую женщину… Алену. Мне с ней хорошо. - А с Ириной вам было плохо? - Не плохо… Не знаю даже как сказать. Мне с ней было никак. - Всегда? - Теперь я понял, что - всегда. Данилиана слева коротко хохотнула. - Диапазон приемлемости, - шепнул справа Либидовский. - А с Аленой вам хорошо? - Да. - Что же это за Алена такая волшебная? Чем же она так хороша? - Тем, что я ее люблю. - А Ирину не любите? - Нет, не люблю… Я благодарен ей за все хорошее, что у нас было. За детей… Но жить с женщиной, которую не любишь, по-моему, безнравственно… - А жену с детьми бросать нравственно?! Гаденыш! - злобно крикнула из зала какая-то вполне приличная женщина. Трусковецкая оглянулась и поискала глазами нарушительницу телевизионной дисциплины. - Во-первых, давайте без взаимных оскорблений! - призвал Сугробов. - На нас смотрят миллионы. А во-вторых, мы дадим слово и вам, уважаемая. Но позже… Потерпите! Что вы на это скажете, Анатолий? - Скажу: если бы вы хоть раз увидели Алену, то не называли бы меня «гаденышем»… - Ах, так?! Будь по-вашему!! - радостно завопил шоумен. - Встречаем: разлучница Алена! Зал взвыл от такой наглости и бешено зааплодировал. По ступенькам уже спускалась молодая длинноногая особа в черных брючках. У нее были короткие рыжие волосы, и эта мальчишеская стрижка вкупе с узкими подвижными бедрами пикантно противоречила ее большой груди, волновавшейся под полупрозрачной кофточкой без всяких утеснений. - Предклимактерическая девиация с фрагментарной гомосексуальностью… - вздохнул справа Либидовский. Данилиана слева презрительно фыркнула, а Калязин с облегчением отметил, что эта хищная разлучница совершенно не похожа на Инну, разве что четкой, поставленной секретарской походкой. Алена решительно подошла к креслу, села рядом с Анатолием и успокаивающе погладила его напряженную руку. Пальцы у нее были длинные, с ярко-красными острыми ноготками. Угрюмое, почти злое лицо неверного мужа потеплело. А потрясенная Ирина смотрела на соперницу в каком-то жалком оцепенении, точно только сейчас, наконец, поняла всю бессмысленность надежд на возвращение мужа… - Хороша-а стерва! - шепнула, обернувшись, Трусковецкая. - Хороша! - кивнул сексопатолог. - Не в моем вкусе, - отозвался Саша. Данилиана только пожала эполетами. Сугробов несколько раз обошел вокруг Алены, облизнулся и спросил: - Алена, вам не стыдно? - А почему мне должно быть стыдно? - Она нахмурила тонко выщипанные брови. - Вы разрушили семью! - Нельзя разрушить то, что уже разрушено! - Ну и бесстыжая! - взвизгнула в зале все та же вполне приличная женщина. - Выведу! - сурово пообещал Сугробов, найдя взглядом оскорбительницу, и снова обернулся к Алене: - Поясните, что вы имели в виду? - Семья должна помогать мужчине состояться в жизни, а не наоборот… - Что значит - наоборот? - А то! Анатолий - человек выдающихся способностей. В банке его считают одним из лучших, и я уверена - он сделает блестящую карьеру. Это для него главное! А знаете, чем его заставляли заниматься в прежней семье? - Вы нас пугаете… Чем же? - Обои клеить! - с гадливостью сообщила она. - Что же в этом плохого? - картинно изумился Сугробов. - А что плохого в том, если компьютером гвозди забивать! - тонко улыбнулась Алена. - Я думала… ему нравится… по дому… - пробормотала Ирина, совершенно раздавленная происходящим. - А как вы познакомились? - полюбопытствовал шоумен. - Мы вместе работаем. Толя мне сразу понравился… Я восхищалась его талантом и работоспособностью. Я ему старалась во всем помогать. Мы сблизились. Сначала просто как коллеги… Потом поехали вместе в командировку. И так получилось… - Что получилось? - Мы стали близкими… людьми… - Кто сделал первый шаг? - Не помню. Мы оба этого хотели… Когда все случилось, я поняла еще одну вещь: он был несчастен как мужчина… - То есть, вы хотите сказать, в прежней семье Анатолий был неудовлетворен сексуально? - Да, именно это я и хочу сказать. Лицо Ирины исказилось беспомощной гримасой и слезы заструились по щекам. Она закрыла лицо руками. Зал зароптал. И тут раздался по-базарному истошный вопль: - Тварь ты гулящая, а не помощница! - Это вопила, вскочив со своего места, все та же приличная дама. - Я полагаю, нам лучше уйти! - сказала Алена, густо покраснев, и резко встала. - Толя, мы немедленно уходим! - Нам гарантировали, что все будет в рамках приличий! - добавил, поднимаясь из кресла, Анатолий. - Прошу… Умоляю вас остаться! - заегозил Сугробов. - А вас, гражданочка, я, кажется, предупреждал… Он махнул рукой. Откуда-то возникли три дюжих охранника в черном. Под руководством сорвавшейся с места Трусковецкой они стащили бузотерку с кресла и повлекли к выходу. Почти уже утащенная за выгородку, ругательница вдруг на мгновенье извернулась и перед тем, как исчезнуть навсегда, плюнула в сторону разлучницы Алены: - Будь ты проклята, лярвь паскудная! Из-за такой же суки я одна троих детей подымала!… Зал возмущенно шумел, выражая солидарность с выведенной. - Сублимативная аффектация по истероидному типу, - доверительно пояснил Либидовский, наклонившись к Саше. Трусковецкая тем временем решительно схватила микрофон и строго предупредила: - Если сейчас же не успокоитесь, остановлю съемку! Но зал ревел. К счастью, голос сверху объявил, что нужно поменять кассеты и поэтому объявляется перерыв - пять минут. Это было очень кстати. Трусковецкая метнулась в ряды, стыдя и отчитывая наиболее горлопанистых зрителей. Сугробов грудью заступил дорогу Анатолию и Алене, которые, взявшись за руки, направились к выходу. Он их жарко убеждал, а гримерша тем временем обмахивала кисточкой его вспотевшую от переживаний лысину. Данилиана четким военным шагом поднялась на подиум, подошла к рыдающей Ирине и стала делать успокаивающие пассы над ее головой, время от времени стряхивая со своих пальцев что-то очень нехорошее. |