Онлайн книга «К оружию! К оружию!»
|
Ваймс уставился на свое отражение… …Что-то ужалило его в ухо и разбило зеркало. Теперь Ваймс таращился на дыру в штукатурке, обрамленную остатками рамы. Осколки со звоном посыпались на пол. Довольно долго Ваймс стоял неподвижно. А потом ноги, очевидно сделав вывод, что курирующий их разум в данный момент отсутствует, бросили остальную часть капитанского тела на пол. Что-то снова звякнуло, и стоявшая на столе бутылка виски Джимкина Пивомеса разлетелась вдребезги. Он что-то не помнил, как покупал ее… Ваймс на четвереньках подкрался к окну и, прижавшись спиной к стене, осторожно выпрямился. В голове с молниеносной быстротой замелькали изображения. Мертвый гном. Дырка в стене… Мысль зародилась где-то в районе поясницы и постепенно добралась до головы. Стены, сделанные из покрытой штукатуркой дранки, были довольно старыми, их без труда можно проткнуть пальцем. Что же касается куска свинца… Он рухнул на пол, и почти одновременно в стене рядом с окном появилась дырка. Взлетела в воздух пыль от штукатурки. Его арбалет стоял у стены. Ваймс не любил арбалеты, никогда не умел из них стрелять – но у него был другой выход? Делов-то – целишься и нажимаешь на курок. Он подтянул к себе арбалет, перекатился на спину, уперся ступней в скобу и давил, пока тетива со щелчком не встала на место. Затем он поднялся на одно колено и вложил в желоб стрелу. Катапульта, не иначе. И размерами этак с тролля. Кто-то забрался на крышу оперного театра или еще куда повыше… Нужно вызвать огонь на себя, на себя… Он взял свой шлем и надел его на стрелу. Теперь подобраться к окну и… Подумав еще немного, он прополз в угол комнаты, где стояла длинная палка с крючком на конце. Когда-то, давным-давно, ею открывали верхние рамы окон, которые сейчас проще было выбить, чем открыть. Он повесил шлем на конец палки, вжался спиной в угол и с трудом поднял палку так, чтобы край шлема показался над подоконником… Чпок. Во все стороны полетели щепки. Дыра появилась именно в том месте, где должен был лежать человек, поднимающий над подоконником шлем на короткой палке. Ваймс улыбнулся. Кто-то пытался его убить, и сейчас он чувствовал себя более живым, чем в последние несколько дней. Судя по последнему выстрелу, убийца менее сообразителен, чем он. Это единственный плюс, на который вы можете надеяться при встрече со своим предполагаемый убийцей. Впрочем, было еще кое-что, этому учили Ваймса в Страже, когда он туда только-только поступил, но на раздумья времени не было, надо было действовать… Ваймс отбросил палку, схватил арбалет, пробежал мимо окна, выпустив стрелу – как будто она долетит! – в неясную фигуру, маячившую на крыше оперного театра, и рванул на себя дверь. Кубарем вылетая из комнаты, он услышал, как что-то с хрустом ударило в косяк. А потом – вниз, по черной лестнице, на улицу, на крышу сортира, в Костяшечный переулок, вверх по черной лестнице Зорго-Ретрофренолога [15] , в операционную и к окну! Зорго и его пациент с любопытством уставились на капитана Ночной Стражи. На крыше оперы никого не было. Ваймс отошел от окна и обернулся. На него таращились две пары изумленных глаз. – Доброе утро, капитан Ваймс, – поздоровался ретрофренолог, который так и застыл с поднятым молотком. Ваймс слегка маниакально улыбнулся. – Я просто подумал… – сказал он. – Увидел очень интересную редкую бабочку на крыше напротив… Тролль и пациент вежливо смотрели мимо него. – А когда прибежал сюда, ее там уже не оказалось. Он направился к двери. – Простите за беспокойство, – извинился он и вышел. Пациент Зорго проводил стражника заинтересованным взглядом. – А разве у него не было с собой арбалета? – спросил он. – Довольно странно охотиться на интересных редких бабочек с арбалетом. Зорго поправил наложенную на лысую голову пациента координатную сетку. – Не знаю, – пожал плечами он. – Но я слышал, что в последних ураганах виноваты именно бабочки. – Тролль снова поднял деревянный молоток. – Ну, чем займемся сегодня? Поработаем над решительностью? – Да. Нет. Может быть. – Хорошо. – Зорго прицелился. – Будет, – произнес он абсолютно искренним голосом, – совсем не больно. Это была не совсем обычная закусочная. Скорее, это заведение было центром гномьей общины и местом встреч. Гомон голосов разом смолк, когда в закусочную, согнувшись в три погибели, пробралась Ангва, но возобновился с большей громкостью и меньшей долей смеха, когда следом вошел Моркоу. Капрал весело помахал другим посетителям. Потом аккуратно отодвинул два стула. Сидеть, не упираясь головой в потолок, можно было только на полу. – Очень милая забегаловка, – сказала Ангва. – Этническая. – Я часто здесь бываю, – признался Моркоу. – Еда хорошая, кроме того, нужно, как говорится, держать ухо поближе к земле. – Ну, тут это совсем не трудно, – рассмеялась Ангва. – Извини? – Я имею в виду, что земля здесь… совсем близко… Она чувствовала, как с каждым словом пропасть становится все шире. Уровень шума в закусочной снова упал. – Э-э… как бы тебе объяснить… – промолвил Моркоу, не сводя с нее глаз. – Здесь говорят на языке гномов, а слушают на языке людей. – Прости. Моркоу улыбнулся, потом кивнул повару за стойкой и громко откашлялся. – Кажется, у меня где-то был леденец от кашля… – вспомнила Ангва. – Я просто заказал завтрак, – пояснил Моркоу. – Ты знаешь меню наизусть? – Да. Но оно выбито вон там, на стене. Ангва повернулась и посмотрела на то, что сначала показалось ей беспорядочными царапинами. – Это на яггском, – пояснил Моркоу – Древнее поэтическое письмо, истоки которого теряются во мгле веков, но считается, что оно было придумано еще до появления богов. |