Онлайн книга «К оружию! К оружию!»
|
– Вот те на, вот те на… – пробормотал Моркоу. – Все тот же бедолага Здесь-И-Сейчас. Он же обещал завязать. О боги… Он схватил тело за ногу. – Пересчитай монеты, – попросил он. – Да тут всего доллара три, – удивилась Ангва. – Молодец. Все точно. – Но тавернщик сказал, что… – Пошли. Возвращаемся в штаб. И ты пошли, Здесь-И-Сейчас, сегодня тебе крупно повезло. – Почему? – не поняла Ангва. – Его же поймали! – Да. Но поймали его мы, а не Гильдия Воров. Они в отличие от нас не столь милосердны. Голова Здесь-И-Сейчас запрыгала по булыжникам. – Стащил три доллара и сразу же помчался домой, – со вздохом произнес Моркоу. – В этом весь Здесь. Самый неудачливый воришка на всем Плоском мире. – Но ты же говорил, что Гильдия Воров… – Ничего, ничего, со временем ты сама разберешься, что тут к чему, – успокоил ее Моркоу. Голова Здесь-И-Сейчас ударилась о поребрик. – Непонятно как, но все работает. Просто поразительно! Работает. Хотя не должно. * * * Пока, следуя в тюремную камеру, Здесь-И-Сейчас получал легкое сотрясение мозга, клоуна убивали. Тот брел по переулку с уверенностью человека, исправно платящего налоги в Гильдию Воров, когда на пути его вдруг объявилась фигура в плаще и с накинутым на голову капюшоном. – Бино? – О, привет… Эдуард, ты? Фигура замерла. – А я как раз возвращался в Гильдию, – продолжил Бино. Фигура в плаще кивнула. – С тобой все в порядке? – участливо осведомился Бино. – Мне очень ж-жаль, – запинаясь, произнесла фигура. – Но это во благо города. Н-ничего личного. Он шагнул клоуну за спину. Бино почувствовал, как что-то хрустнуло, и его внутренняя вселенная вдруг выключилась. Потом он сел. – Ой, – сказал Бино. – Больно же… Хотя больно уже не было. Эдуард Муэрто смотрел на него с выражением ужаса на лице. – О… Извини, я правда не хотел! Это нужно было, мне пришлось, ведь ты стоял на дороге к светлому будущему… – А что, попросить отойти в сторонку нельзя? Обязательно сразу бить по башке? Затем Бино внезапно осознал, что Эдуард смотрит совсем не на него и разговаривает вовсе не с ним. Он опустил взгляд, и тут его охватило странное чувство, посещающее, как правило, всех недавно усопших, – сначала он испытал ужас при виде себя, лежащего на земле, после чего у него возник мучительный вопрос: если он лежит на земле, то кто тогда стоит над ним, лежащим на земле? – ТУК-ТУК. Он поднял взгляд. – Кто там? – СМЕРТЬ. – Какой-такой Смерть? В воздухе чувствовалась прохлада. Бино ждал. Эдуард в отчаянии бил его по щекам, вернее по тому, что совсем недавно было его щеками. – ХМ, ЗАБАВНО… МОЖЕТ, НАЧНЕМ РАЗГОВОР ЗАНОВО? Я КАК-ТО НЕ УЛОВИЛ СМЫСЛА. – Что-что? – не понял Бино. – Прости м-меня! – простонал Эдуард. – Я не хотел! На глазах у Бино убийца куда-то потащил его… прежнее тело. – Ничего личного… – пробормотал Бино. – Хоть за это спасибо. Честно говоря, я бы не пережил, если бы меня убили по каким-то там личным мотивам. – ПОНИМАЕШЬ ЛИ, МНЕ ПОСОВЕТОВАЛИ ПРОЯВЛЯТЬ ИНОГДА ЧУТЬ БОЛЬШЕ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ. – Но почему? Я-то думал, мы чудесно ладим. Знаешь, человеку моей профессии так трудно найти друзей. Твоей, наверное, тоже. – НЕ СВАЛИВАТЬСЯ КЛИЕНТАМ НА ГОЛОВУ, А ДОНОСИТЬ ИМ ВЕСТЬ ПО ВОЗМОЖНОСТИ МЯГКО. – Идешь себе спокойненько по переулку, и вдруг – бац! Ты мертв. Почему? Как? – СЧИТАЙ, ТЫ ПРОСТО ПЕРЕШЕЛ В ДРУГОЕ ИЗМЕРЕНИЕ. Тень клоуна Бино повернулась к Смерти. – Что ты там несешь? – ТЫ УМЕР. – Да знаю я, знаю. Бино постепенно успокоился. Мир стремительно терял к нему всякое отношение, поэтому и Бино перестал волноваться насчет событий, которые происходили уже не с ним. Типичная реакция: сначала – некоторое замешательство, после чего – абсолютное спокойствие. В конце концов, худшее уже случилось. Ну а дальше… как повезет. – НЕ СОБЛАГОВОЛИШЬ ЛИ ПОСЛЕДОВАТЬ ЗА МНОЙ? – А там тоже будут всякие торты с заварным кремом? Красные носы? Жонглирование? Должен тебе признаться, ненавижу широкие штаны… – НИЧЕГО ПОДОБНОГО ТАМ НЕТ. Большую часть своей короткой жизни Бино был клоуном. По его загримированному лицу расползлась мрачная улыбка. – И это здорово. Встреча Ваймса с патрицием закончилась так, как заканчиваются все подобные встречи: гость уходит, преследуемый смутным, но мучительным подозрением, что совсем недавно он едва-едва не расстался с жизнью. Ваймс устало потащился к своей невесте. Найти которую было несложно. Вывеска над огромными двухстворчатыми воротами на Морфической улице гласила: «Здесь Водяться Драконы». А на бронзовой табличке рядом с воротами было выбито: «Санаторий Госпожи Овнец Для Тяжело Больных Драконов». Рядом стоял очень маленький и трогательный дракончик из папье-маше, прикованный к стене толстой цепью и сжимающий в лапках коробку для пожертвований с крайне трогательной надписью: «Не Дай Моему Пламени Пагаснуть». Именно здесь госпожа Сибилла Овнец проводила почти все свое время. Насколько Ваймсу было известно, она являлась самой богатой женщиной Анк-Морпорка. На самом деле она была богаче всех прочих женщин Анк-Морпорка вместе взятых. «Странный будет брак», – поговаривали в народе. К людям, занимавшим высшее положение в обществе, Ваймс всегда относился с едва скрываемой неприязнью – от женщин у него болела голова, а при виде мужчин чесались кулаки. Сибилла Овнец была последней представительницей древнейшего рода Анка. Она и капитан оказались вместе, как веточки в водовороте, и подчинились стихии… Ваймс, когда был совсем маленьким мальчиком, думал, что богачи едят с золотых тарелок и живут в мраморных дворцах. Но потом он узнал много нового, а именно: очень, очень богатые люди могут позволить себе быть бедными. Сибилла Овнец вела крайне скромный образ жизни, доступный лишь невероятно богатым людям. Это был своего рода подход к бедности с другой стороны. Обычные хорошо обеспеченные дамы копили деньги, на которые потом покупали платья, отороченные кружевами и украшенные жемчугом, в то время как госпожа Овнец была настолько богата, что могла позволить себе топать по дворцу в резиновых сапогах и твидовой юбке, доставшейся ей в наследство от матери. Она была настолько богата, что могла питаться пресными крекерами и бутербродами с сыром. И была настолько богата, что занимала в своем особняке всего три комнаты; прочие же комнаты (в количестве тридцати одной) оккупировала очень дорогая и очень старая мебель, закрытая чехлами от пыли. |