Онлайн книга «Самая настоящая любовь»
|
НИНА. Он вас тоже любил – вот и влияйте. Благотворно. А я уезжаю. У меня стажировка за границей, мужчина в меня влюбился – обеспеченный, молодой, всё, всё, хватит, всё! Машет руками, уходит. Затемнение. фрагмент 14 Свет. Нина сидит в кресле возле Антона, читает вслух. НИНА. «Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя прошло уже шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах…» Почему «гошпитальных»? Наверно, так раньше писали – «гошпитальных». Раньше. Давно. Входит Вереев. ВЕРЕЕВ. Как он? НИНА. Жив. ВЕРЕЕВ. Хороший ответ. НИНА. Вопрос тоже ничего. ВЕРЕЕВ. Ты изменилась. НИНА. А уж вы как изменились. ВЕРЕЕВ. Правда, что Ира тебе дает деньги? НИНА. Да. У меня мама болеет. Нужны деньги. Я беру. Что, плохо? ВЕРЕЕВ. Наоборот. Я думаю, можно и больше. НИНА. Откуда вы знаете, сколько Ирина Павловна дает? ВЕРЕЕВ. А сколько? Затемнение. фрагмент 15 Медсестра и Нина переворачивают Антона, меняют ему белье. СВЕТИК. А какашки совсем не вонючие. Как у Ванюшки моего. Потому что тоже все протертое ест, жидкое. Ты, Нин, извини, но я тебе поражаюсь. Сколько ты с ним дружила? НИНА. Полгода. СВЕТИК. Вот так вот. Полгода отношений – и всю жизнь расплачиваться. Хотя у меня чем лучше? Тоже со своим полгода кувыркалась – замуж вышла. И тоже расплачиваюсь. Но я хоть развестись могу. НИНА. Я тоже могу уйти. СВЕТИК. Ты подсела уже на это. Типа наркотик. НИНА. Объясни. СВЕТИК. Я насмотрелась в клинике. У нас одна женщина к мужу своему семь лет ходит – каждое утро. Дома его держать не хочет, а денежки водятся, поэтому в клинике. Да и мужчина у нее появился, я знаю. Но все равно, она без этого уже не может. Каждое утро. Как дозу принять. Приняла дозу – живет дальше. Взяв в охапку белье, Светик выходит из комнаты. Нина долго смотрит на Антона. Затемнение. фрагмент 16 У двери в комнату Нины — Нина и Вереев. Вереев смотрит на Нину, она поднимает руки, словно отгораживаясь. НИНА. Андрей Борисович, хватит, я слушать даже не буду! Затемнение. Свет. Они – у двери, ведущей в коридор. НИНА. Андрей, перестань. Затемнение. Свет. Они опять у двери в комнату Нины. НИНА. Ты сам все понимаешь. Спокойной ночи. Входит в комнату. Вереев идет к двери в коридор. Нина открывает дверь изнутри. Вереев возвращается. Дверь закрывается. Какие-то очень тихие звуки – такие, что хочется прислушаться, понять, в чем дело. Затемнение. фрагмент 17 Вереева с помощью Светика собирает белье и вещи Антона. Входит Вереев. ВЕРЕЕВ. Ирина… Ира… ВЕРЕЕВА. Помолчи. Ничего не надо говорить. ВЕРЕЕВ. В жизни всякое бывает… Куда ты его хочешь? ВЕРЕЕВА. В квартиру мамы, там достаточно места. ВЕРЕЕВ. В городе он задохнется. ВЕРЕЕВА. Он тут задыхается. Потому что вранье кругом. Потому что его никто не любит, кроме меня. И я не хочу, чтобы он видел, как его невеста на его глазах трахается с его отцом! ВЕРЕЕВ. Не надо кричать. ВЕРЕЕВА. Это почему? И так все знают! Засветился, где мог! ВЕРЕЕВ. Я тебя прошу. Пока мы живы, нет ошибок, которые нельзя исправить. Нина, иди сюда! ВЕРЕЕВА. Что?! Я же сказала: чтобы я ее не видела, пока мы не уедем! Входит Нина. НИНА. Ирина Павловна… ВЕРЕЕВА. Уйдите, девушка! Вы все уже сделали, спасибо. НИНА. Ирина Павловна, все было не так, как вам рассказали. ВЕРЕЕВА. А как? НИНА. Не так. ВЕРЕЕВА. А как? НИНА. По-другому. ВЕРЕЕВА. Может, этого вообще не было? НИНА. Было. Но так, будто бы не было. ВЕРЕЕВ. В каком-то смысле это так. ВЕРЕЕВА. Я все решила! Мы с сыном уезжаем отсюда! Затемнение. фрагмент 18 Нина сидит и читает вслух. НИНА. «Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что-то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из-за этих звуков воскресал…» Заглядывает Вереев. ВЕРЕЕВ. Только один вопрос. Ты действительно считаешь, что ничего не было? НИНА. А ты разве нет? Вереев оглядывается и скрывается. НИНА. «Воскресал целый ряд воспоминаний». (Глядя в окно.) Целый ряд воспоминаний. Ряд. Воспоминаний. Затемнение. фрагмент 19 Вечер, Нина смотрит в окно. Быстро входит, почти врывается Казанкова. КАЗАНКОВА. Сидишь в тюрьме своей? Все, хватит! НИНА. Ты что, выпила? КАЗАНКОВА. Ну и выпила! Я свободный человек, могу себе позволить! А теперь слушай, доча. Была я у главного врача, который вас наблюдает. Поговорили по душам. Я ему говорю: скажите по секрету, честно: есть шанс? Он говорит: нет. Поняла? Входит Вереева. ВЕРЕЕВА. Вы тут, я не знала. КАЗАНКОВА. Тут, тут! Так вот, мне главный врач прямо в глаза сказал: он – труп. И трупом останется. И моя дочь все равно что в морге работает. Очень приятно с ее высшим образованием, с ее внешностью! ВЕРЕЕВА. Вы что говорите такое, Элеонора Игоревна? КАЗАНКОВА. Я еще ничего не говорю, я только разминаюсь! Если я заговорю, у вас все люстры на пол посыпются. Нет, это куда годится: лежит шкаф лежачий, а не человек, а дочери моей жизнь губят! НИНА. Мама, перестань! КАЗАНКОВА. Не перестану! В суд подам, если надо! Свободы лишили молодую девушку, это преступление! ВЕРЕЕВА. Никто Нину не лишал свободы, она может в любой момент… И пожалуйста, Элеонора Игоревна, потише! Антон все слышит, все понимает. КАЗАНКОВА. Ничего он не понимает! Это вам доктора мозги винтят, чтобы вы их приглашали и деньги платили, а мне всё честно сказали: овощ! Баклажан! И таким до смерти останется! (Подходит к Антону.) Что, не согласен? Тогда моргни хоть чем-нибудь! Шевельни пальчиком! |