Книга Найти и уничтожить, страница 4 – Андрей Кокотюха

Однако самолет в небе все равно двигался быстрее автомобиля на земле: уже с третьего захода истребитель снова догнал полуторку. Именно в тот момент Роман сделал то, чего от себя никогда не ожидал и что подсказывал ему неистребимый инстинкт самосохранения. Приподнявшись со дна кузова, куда упал вместе с остальными, как только «фоккер» атаковал, он ухватился за борт, перемахнул через него, выбрасывая тело в грязь. Падая, пришел на плечо, сгруппировавшись за секунды и спасая голову. Влажная почва смягчила удар, сержант перекатился, вскочил на четвереньки, затем – на ноги и побежал, не разбирая дороги, подальше от опасного места, но тоже стремясь добраться до лесной опушки.

Сквозь стрекотание пулемета и рев мотора Дробот услышал позади себя:

– Стой! Стоять, сволочь! – И уж совсем лишнее в создавшемся положении: – Стрелять буду!

Оглянувшись на бегу, Роман увидел Дерябина. Старший лейтенант сделал то же самое, увидев, как пытается убежать его подопечный, не отдавая себе тогда отчета: последовав примеру беглеца, он тем самым спас свою собственную жизнь. В следующее мгновение истребитель завис над машиной, поливая свинцом всех, кто лежал в кузове.

Рвануло – пули прошили бензобак.

Все-таки это дало небольшую фору арестованному и его конвоиру. Пользуясь моментом, Роман из последних сил рванул под защиту леса. Дерябин припустил за ним, и когда оба оказались за деревьями, «фоккер» уже довершил расправу и скрылся из виду так же быстро, как и появился.

– Сбежать хотел, сука? – гаркнул особист, еще не до конца отдышавшись.

– Куда? – спросил Дробот и, не обращая внимания на пистолет в руке Дерябина, прислонился к стволу сосны спиной, затем медленно опустился на землю и так, сидя, взглянул на старшего лейтенанта снизу вверх, повторив: – Куда? И от кого?

– Я тебя на месте шлепну. Без приговора, – пригрозил Дерябин.

– Валяй, – устало кивнул Дробот. – Фрицы начали – ты закончишь.

Посмотрев зачем-то на пистолет, Николай, немного подумав, спрятал его назад в кобуру. Затем обернулся, посмотрел, как полыхает на открытой местности их полуторка, и перевел взгляд на головную машину.

– Надо проверить, может, есть кто живой, – проговорил он. – Только смотри мне, если что…

– А что? – уточнил Роман, даже не пытаясь подняться.

С этим старшим лейтенантом он никогда раньше не пересекался. У них в батальоне тот появился совсем недавно, щеголяя новенькой формой. Если Дерябин и был старше Дробота, то ненамного, года на три. Впрочем, годы войны старили даже вчерашних школьников, и на первый взгляд нельзя было наверняка определить возраст человека. Хотя, судя по всему, Николаю не больше двадцати пяти. Откуда его перевели в особый отдел их батальона, где он служил раньше – всего этого рядовой Дробот не знал и при других обстоятельствах предпочел бы вообще не пересекаться с особистом как в мирной жизни, так и на войне. Теперь же складывалось, что выбираться из создавшегося положения им предстояло вместе.

Подобной компании Дробот не особо радовался. Подозревал – Дерябин чувствует то же самое по отношению к нему. Но другой компании у каждого из них не было.

Из двух взводов после атаки истребителя уцелело только четверо бойцов, ехавших в кузове головной машины. Остальным «фокке-вульф» не дал ни единого шанса: очереди били сверху, пули попадали в головы, рассекали грудные клетки, а четверым удалось уцелеть только потому, что в общей свалке их прикрыли собой мертвые. Если кто-то из попутчиков Дробота с Дерябиным также укрылся за телами убитых, дело довершил взрыв.

– Надо, наверное, вытащить, – сказал Роман, кивнув на объятую огнем полуторку.

– Вот ты и полезешь, – кивнул Дерябин, вытирая с лица пот и грязь.

Ясно, что никто не собирался тащить трупы из огня. Уцелевшая полуторка тоже ни на что не годилась – правое колесо оказалось пробитым. Поняв, что среди уцелевших он единственный офицер, Дерябин принял командование. Когда Дробот потянулся за винтовкой одного из убитых, особист пресек попытку вооружиться резким:

– Не трогать!

Обернувшись на крик, Роман снова увидел в руке Николая пистолет, перевел взгляд на ничего не понимающих солдат, пожал плечами, сделал шаг назад.

– А если бой принять придется, товарищ старший лейтенант?

– Гражданин, – жестко уточнил Дерябин. – И тебе не придется, боец.

– Это почему?

– Противник далеко. Если нарвемся на кого – тебя сначала расстреляю. Ты военный преступник и потенциальный дезертир.

– А что, трибунал уже был? – Роман сделал наивное лицо.

– Сейчас я твой трибунал. Пока к своим не выйдем.

Дробот решил больше вопросов не задавать.

Перед тем как двинуться, Дерябин что-то долго высматривал в кузове. Наконец, видимо найдя нужное, забрался туда и прямо на глазах остальных принялся снимать с мертвого бойца сначала шинель, потом – гимнастерку. Прямо там, не вылезая из кузова, особист сбросил свою гимнастерку с погонами, которые выдавали его принадлежность к командному составу НКВД, быстро переоделся. Закончив перевоплощение, порылся в карманах своего брошенного обмундирования, достал документы, только после этого спрыгнул на землю. Понимая, что должен элементарно объясниться, сказал отрывисто:

– Еще неизвестно, куда выйдем. Мне лишний раз формой светить ни к чему. Она не меняет сути, товарищи бойцы. Я остаюсь старшим по званию, и на время следования вы все обязаны мне подчиняться.

– Ты – мародер, – вырвалось у Дробота.

Солдаты, привыкшие робеть перед любым офицером НКВД, дружно посмотрели на него.

– Что ты сказал? – тихо, даже зловеще переспросил Дерябин, хотя все прекрасно слышал.

– Трус и мародер, – теперь Роман говорил смелее, голос звучал звонче. – Если выйдем к нашим, я первым доложу начальству о твоем поведении. А вот ребята меня поддержат. Меня пускай судят, хрен с ним. Только и ты почешешься.

– Отставить, – Николай не кричал, говорил ровно, но именно этот тон не предвещал ничего хорошего.

– Я все сказал.

– Ну, тогда данной мне властью, именем…

Не договорив, от чьего имени собирается действовать, Дерябин в который раз выхватил пистолет, теперь уже из кармана рваной солдатской шинели. Выстрелить не успел: двое бойцов, не сговариваясь, кинулись на него с разных сторон. Один вывернул руку, заставляя пальцы разжаться. Другой обхватил Николая за талию. Особист оказался здоровым и крепким не только с виду, ему даже в таком положении удалось освободиться, но остальные свидетели вышли из ступора, навалились разом, прижали старшего лейтенанта к борту машины.

– Вы ответите! Вы все ответите! – орал Дерябин.

– Больно-то не пугай, – проговорил черноусый солдат лет тридцати. – Тут война кругом да чисто поле, товарищ командир. Вона, сколько людей до своих уже никогда не доберутся. Одним больше, война спишет. Понял?