Книга Берлин, май 1945, страница 35 – Елена Ржевская

Затем он объявил раненому Грейму, что снял Геринга с поста главнокомандующего воздушными силами и назначает на его место фон Грейма.

Но оказавшийся по прихоти фюрера тут, в подземелье, раненый Грейм лишился возможности командовать остатками авиации, во главе которой был теперь поставлен.

Оставаясь у постели раненого Грейма в убежище, Рейч три дня наблюдала за поведением руководителей империи. Она описывает, как Гитлер шагал по бункеру,

«размахивая дорожной картой, которая уже почти расползалась от пота его рук, и строя планы кампании Венка перед всяким, кто его случайно слушал».

«Поведение и физическое состояние его опускалось все ниже».

Комната, где находилась Рейч, была смежной с кабинетом Геббельса, по которому он нервно ковылял, проклиная Геринга, обвиняя «эту свинью» во всех их теперешних бедах, произнося наедине с собой многословные тирады. Ганне Рейч, вынужденной все это наблюдать и слушать, так как дверь его кабинета оставалась открытой, казалось:

«Как всегда, он ведет себя так, будто говорит перед легионом историков, жадно ловящих и записывающих каждое его слово».

Существовавшее у нее и прежде

«мнение о манерности Геббельса, его поверхностности и заученных ораторских приемах вполне подтверждалось этими трюками».

«И это те, кто правил нашей страной?» —

с отчаянием задавали себе они с Греймом вопрос.

В первый же вечер Гитлер вызвал Рейч. «У каждого из нас есть такая ампула с ядом», — сказал он, вручая ей две ампулы — для нее и для Грейма — на тот случай, если опасность приблизится. При этом он добавил, что

«каждый отвечает за то, чтобы уничтожить свое тело так, чтобы не осталось ничего для опознания».

Находившимся тут в бункере детям Геббельса внушалось, что они — в романтической «пещере» с «дядей фюрером» и потому им ничто не грозит, они защищены от бомб и всякого зла.

Магда Геббельс, с которой общалась Рейч, «большей частью владела собой, иногда горько плакала», «часто благодарила бога за то, что жива и может убить своих детей». Она говорила летчице:

«Они принадлежат третьей империи и фюреру, и если их обоих не станет, то и для детей больше нет места. Но вы должны помочь мне. Я больше всего боюсь, что в последний момент у меня не хватит сил».

«Из замечаний Ганны Рейч можно с уверенностью сделать вывод, — записал американский следователь, — что фрау Геббельс была просто одним из наиболее убежденных слушателей «высоконаучных» речей ее собственного мужа и самым резко выраженным примером влияния нацистов на немецкую женщину».

Гитлер на глазах у обитателей бункера вручил Магде Геббельс свой золотой значок, в признание того, что она «воплощает собой истинно немецкую женщину», по нацистской доктрине.

В ночь на 27 апреля рейхсканцелярия находилась под сильным артиллерийским обстрелом. «Разрывы тяжелых снарядов и треск падающих зданий прямо над бомбоубежищем вызвали такое нервное напряжение у каждого, что кое-где через двери слышны были рыдания».

27-го исчез из убежища приятель Бормана — обер-группенфюрер СС Фегелейн, представитель Гиммлера в ставке Гитлера, женатый на сестре Евы Браун, Гитлер приказал найти и задержать Фегелейна. Он был схвачен в его берлинской квартире, переодетый в гражданское, готовящийся бежать. Он просил свояченицу, вступиться за него, но ничего не помогло. По распоряжению Гитлера он был расстрелян эсэсовцами в саду рейхсканцелярии вечером 28 апреля, за несколько часов до свадьбы Гитлера.

В ночь на 28 апреля обстрел имперской канцелярии продолжался с еще большей интенсивностью.

«Точность попадания была поразительной для находящихся внизу, — говорила Рейч. — Казалось, что каждый снаряд ложится в то же место, что и предыдущий… В любой момент могут войти русские, и фюрером был собран второй самоубийственный совет».

Клятвы в верности, речи, заверения, что покончат жизнь самоубийством. В заключение, рассказывала Рейч,

«говорилось, что СС будет поручено обеспечить, чтобы не осталось никаких следов».

28 апреля в убежище стало известно из иностранных радиотелеграмм, что Гиммлер, присвоив себе верховные полномочия, обратился через Швецию к английским и американским властям, заявив о готовности Германии капитулировать перед западными союзниками.

Гиммлер, фюрер СС, протектор рейха, «верный Генрих», «железный Генрих», — изменник.

«Все мужчины и женщины плакали и кричали от бешенства, страха и отчаяния, — рассказывала Рейч, — все смешалось в безумной судороге».

Злобная истерика охватила тех, кто был обречен тут Гитлером на неминуемую гибель.

Гитлер, по свидетельству Рейч,

«бесновался, как сумасшедший. Лицо его было красным и неузнаваемым. Потом он впал в отупение».

Вскоре после этого в убежище пришло известие, что советские войска продвигаются к Потсдамерплац, готовят позиции для штурма имперской канцелярии.

Гитлер приказал раненому Грейму и Рейч вернуться в Рехлин и немедленно отправить все оставшиеся самолеты сюда, на Берлин, чтобы разбить позиции русских. «С помощью авиации Венк подойдет», — опять твердил он о Венке.

Второе задание Грейму заключалось в следующем: найти и арестовать Гиммлера. Не допустить, чтобы он остался жив и наследовал фюреру.

Мстительное чувство еще способно было как-то всколыхнуть Гитлера.

Как ни обрисовывали Грейм и Рейч безнадежность этого задания, Гитлер стоял на своем.

У Бранденбургских ворот был спрятан в укрытии последний самолет «арадо». На нем они проделали тяжелый путь лишь для того, чтобы удостовериться воочию в полном крахе германских вооруженных сил.

О том, как это было, записал со слов Ганны Рейч американский следователь несколько месяцев спустя:

«Широкая улица, идущая от Бранденбургских ворот, должна была послужить стартовой площадкой. Имелось 400 м мостовой без воронок. Старт под градом огня. И когда самолет поднялся до уровня крыш, его поймало множество прожекторов и посыпались снаряды. Разрывами самолет бросало, как перо, но попало всего несколько осколков. Рейч поднялась кругами на высоту 20 000 футов, с которой Берлин казался морем огня под ними. Объем разрушения Берлина был громадным и фантастическим. Через 50 минут прилетели в Рехлин, где посадка прошла опять сквозь огонь русских истребителей.

Грейм отдал приказ направить все имеющиеся самолеты на помощь Берлину».

Выполнив, таким образом, первую часть задания, Грейм должен был осуществить вторую: найти и арестовать Гиммлера.

С этой целью они вылетели в Плоен, где находился в это время Дениц, чтобы у него узнать о местонахождении Гиммлера. Но Дениц не имел сведений. Тогда они метнулись к Кейтелю и от него узнали, что Берлин не может рассчитывать на Венка — его армия окружена советскими войсками — и что сообщение об этом Кейтель направил Гитлеру.