Онлайн книга «Кто и когда купил Российскую империю»
|
Вот как происходил процесс купли-продажи в большевистской Одессе по описанию Василия Шульгина того, как он с группой спутников на шлюпке собрался бежать в белый Крым. Прежде всего следовало обзавестись плавсредством: «Надо сказать, что эта операция — покупка шлюпки при советском режиме — дело, требующее большой осторожности». Заплатить пришлось двадцать девять серебряников (двадцать девять серебряных рублей) и царскою пятисотку. «И еще какую-то не то фуфайку, не то кацавейку». Потом пришлось запастись продовольствием: «Теперь надо было подумать о провизии. У меня была карта, по которой я видел, что нам идти верст 70. Это можно бы и сделать при тихой погоде за сутки. Но надо было рассчитывать на все, так как мы выходили в открытое море. Я решил пересекать напрямик, благо у меня был компас. Немалых трудов стоило его достать. Я взял провизии на три-четыре дня. Столько же и пресной воды. Тут кстати упомянуть о ценах, которые стояли в то время. Хлеб — 150 рублей фунт, сахар — 1000 рублей фунт, сало — 1 000 рублей фунт. Удивительно дешевы были дыни: они начинались от 5 руб., а за 50 можно было купить прекрасную дыню» [88] . Безусловно, человеку, прекрасно помнившему дореволюционные цены, стоимость продуктов в красной Одессе казалась фантастически высокой. Но, когда Шульгину и его спутникам удалось добраться до врангелевского Крыма, выяснилось, что здесь цены еще выше: «Как бы там ни было, хотелось бы выпить кофе. Ничего не поделаешь — буржуйская привычка. — Василий Витальевич!.. Вы!.. С того света! Объятия, удивления. — Конечно, у вас нет денег… Я вам дам сейчас… Но, простите, только пустяки… вот сто тысяч… Я раскрыл глаза: — Сто тысяч — пустяки?.. Но когда мы зашли выпить кофе, неосторожно съели при этом что-то и заплатили несколько тысяч — я понял…» [89] Цены во врангелевском Крыму поражали даже после советской Одессы: «Обувь — 90 000 рублей, рубашка — 30 000, брюки холщовые — 40 000… Но ведь если купить самое необходимое, то у меня будет несколько миллионов долгу!.. Я пришел в ужас. Но мне объяснили, что здесь все “миллионеры”… в этом смысле… — Но как же живут люди? Сколько получают офицеры? — Теперь получают около шестидесяти тысяч в месяц. Но на фронте — это совсем другое. Там дешевле. Вообще же, как-то живут. — И не грабят? — Нет, не грабят, в общем… Пошла другая мода. Вы думаете как при Деникине… Нет, нет — теперь иначе… Как это сделалось — бог его знает, — но сделалось… Теперь мужика тронуть — боже сохрани. Сейчас следствие и суд… Теперь с мужиком цацкаются. “Цацкаются”… Так… Но все-таки многого не пойму. Например: — Отчего такая дороговизна? — Территория маленькая, а печатаем денег сколько влезет. — А что же будет? — Ну, этого никто не знает. — А вы знаете, что большевики остановились в этом смысле, не повышают ставок? — Будто? Сколько у них жалованья? — Не свыше десяти тысяч. А то пять, семь… — А цены? Хлеб?.. — Хлеб — сто пятьдесят. А здесь?.. — Здесь на базарах около трехсот. — А другие предметы? Ну, виноград, например? — Виноград — тысяча рублей. — Что за чепуха. В Одессе хорошая дыня стоит пятьдесят. — А вот вы увидите, что здесь действительно как раз все наоборот… Здесь верхам хуже, а низам лучше. Да, да… Представьте себе, что в этом “белогвардейском Крыму” тяжелее всего жить тем, кто причисляется к социальным верхам… Низы же, рабочие и крестьяне, живут здесь неизмеримо лучше, чем в “рабоче-крестьянской республике”. И причина та, что в Крыму цены на предметы первой необходимости, вот как на хлеб, сравнительно низкие. А на то, без чего можно обойтись, как, например, виноград, очень высокие. Я убедился, что это правда. Для примера возьмем заработок рабочего в Одессе и Севастополе. В Одессе очень хороший заработок для рабочего — пятнадцать тысяч в месяц. А здесь тысяч шестьдесят, восемьдесят и много больше. А цена хлеба, главного предмета потребления, здесь только в два раза дороже. Следовательно, если измерять заработок одесского рабочего на хлеб, то выйдет, что на свой месячный заработок он может купить два с половиной пуда хлеба, а севастопольский — пять пудов и выше. — Как же этого достигли здесь у вас в Крыму? — С одной стороны, объявлена свобода торговли, а с другой стороны, правительство выступает как мощный конкурент, выбрасывая ежедневно на рынок большие количества хлеба по таксе, то есть вдвое дешевле рыночного… — Но все же… в Севастополе очень трудно жить? — Как кому… Иные спекулируют, другие честно торгуют, третьи подрабатывают… Вот, видите этого офицера с этой барышней? — Ну?.. — Они сейчас оба возвращаются из порта… — Что они там делали? — Грузили… тяжести таскали… мешки, ящики, дрова, снаряды… очень хорошо платят… — Ну, например… — Тысяч до сорока выгоняют некоторые за несколько чaсoв… то есть за ночь… — И офицерам разрешено? — Разрешено» [90] . В Крыму белые отчаянно пытались создать приемлемую для рабочих и крестьян социально-экономическую модель. Горькие уроки 1918–1919 годов, когда Добровольческая армия сталкивалась с откровенной неприязнью населения, были усвоены. К чему-либо, напоминающему большевистскую продразверстку, Врангель вовсе прибегать не собирался. Позволив торговцам наживаться на продаже хлеба за границу и обеспечив его наличие на внутреннем рынке и продажу по относительно низким ценам, удалось обеспечить отсутствие каких-либо признаков голода, столь характерных для городов, контролируемых большевиками. Но, конечно, такая практика могла быть эффективна в благодатных южных краях. В Крыму белые наконец-то осознали, что помимо военных усилий надо привлекать симпатии населения, и социально-экономические мероприятия играют в этом чрезвычайно значительную роль. Успехов-то в 1918–1919 годах они добились значительных. Уже к сентябрю 1918 численность Добровольческой армии возросла до 30–35 тыс. в основном за счет притока в армию кубанского казачества и бежавших на Северный Кавказ противников большевизма. В январе 1919 года Добровольческая армия вошла в состав Вооруженных сил Юга России (ВСЮР), став их основной ударной силой, а ее командующий генерал Деникин возглавил ВСЮР. |