Онлайн книга «Вор Времени»
— Марко? Тот волосатый? — Точно. Только я думал, что всем монахам положено бриться. — О. Сото говорит, что он итак лысый под волосами, — сказал Лю-Цзы. — Он говорит, что волосы совсем другое существо, которое просто живет на нем. После этого его быстро подрядили на полевые вылазки. Трудяга, замечу тебе, и дружелюбный, при условии, что ты не трогаешь его волосы. Важный урок: ты не получаешь практики, если подчиняешься всем правилам, включая те, что касаются умственных процессов. А какое имя тебе дали при посвящении? — Лобзанг, много… уф, Дворник. — Лобзанг Лудд? — Э…да, Дворник. — Удивительно. Итак, Лобзанг Лудд, ты пытался подсчитать мои сюрпризы? Все пытаются. Сюрприз — в природе Времени, а пять — число Сюрпризов. — Да, Дворник. Я нашел маленький мостик, который опрокидывается и сбрасывает вас в пруд с карпами… — Хорошо. Хорошо. — …и я нашел бронзовую скульптуру бабочки, которая хлопает крыльями, когда ты дуешь на нее… — Уже два. — А вон те маленькие маргаритки могут внезапно окатить вас ядовитой пыльцой… — Ах. Да. Многие люди находят их весьма изумительными… — И я думаю, что четвертый сюрприз это йодельная мушка. — Отлично, — улыбнулся Лю-Цзы. — Неплохо, да? — Но пятый я найти не смог. — Правда? Дай мне знать, когда найдешь, — сказал Лю-Цзы. Лобзанг Лудд обдумывал это пока шел вслед за дворником. — Сад Пяти Сюрпризов это проверка, — наконец произнес он. — О да. Почти все проверка. Лобзанг кивнул. Это было как с Садом Четырех Элементов. Все послушники находили бронзовые символы трех из них — один был в пруду с карпами, другой под камнем, третий нес на себе сокол — но никто из одноклассников Лобзанга не нашел Огня. Казалось, что в саду ему быть негде. Спустя некоторое время Лобзанг сделал вывод, что на самом деле, как их и учили, существует пять элементов. Четыре слагают вселенную, а пятый, Сюрприз, позволяет ей продолжать существовать. Никто не говорил, что все четыре элемента в саду были материальны, следовательно, четвертым элементом в Саду мог быть Сюрприз, заключенный в том, что Огня там нет. Кроме того, огня обычно в садах не бывает, в то время как другие знаки были найдены внутри соответствующих стихий. Так что он спустился в пекарню и открыл одну из духовок, и там, сияя алым жаром, под булками нашелся Огонь. — Тогда…я думаю, что пятый сюрприз в том, что пятого сюрприза нет, — сказал он. — Неплохая попытка, но ни каких цилиндрических штуковин, — сказал Лю-Цзы. — И не так ли пишут: «Оо, ты так востер, смотри, не порежься в один прекрасный день»? — Мм, я еще не читал об этом в святых текстах, Дворник, — неуверенно произнес Лобзанг. — И не прочтешь, — ответил Лю-Цзы. Из яркого солнечного дня они ступили в прохладный полумрак храма и, миновав древние залы, спустились вниз по лестницам, вырубленным в скале. Звук далекого пения следовал за ними. Лю-Цзы, который не был набожен и поэтому не мог думать безбожные мысли, иногда размышлял, а поют ли монахи из хора что-нибудь, или просто делают «аа ааа а а». Из-за эха не разберешь. Он покинул главный коридор и подошел к двум большим лакированным красным дверям. И оглянулся. Лобзанг неподвижно стоял в нескольких ярдах от него. — Ты идешь? — Даже Донгам нельзя входить сюда! — сказал Лобзанг. — Вы должны быть Третьим Дзинь-Динем, по меньшей мере. — Ага. Верно. Так короче. Пошли, здесь сквозит. С большой неохотой, в любой момент ожидая возмущенного окрика здешнего начальства, Лобзанг последовал за дворником. А ведь он всего лишь дворник! Один из тех, что подметают полы, стирают одежду и чистят туалеты! Никто о них даже не вспоминает! Но о Лю-Цзы новички слышат с самого первого дня — как он уходил в самые закрученные узлы времени и распутывал их, как постоянно восстанавливал движение на перекрестках истории, как одним словом направлял поток времени в другое русло и использовал, чтобы развить самые изощренные методы ведения боя… …а тут стоял худой маленький человек, с какой-то усредненной внешностью, казалось, он мог появиться откуда угодно; одетый в робу, которая когда-то была белой, до того как покрылась пятнами и заплатками и в заштопанных сандалиях на ногах. И с этой дружелюбной ухмылкой, как будто постоянно ожидал, что сейчас случиться нечто веселое. И никакого пояса, просто еще один кусок веревки, чтобы роба не распахивалась. В то время как даже некоторые послушники в первый год достигают уровня серого Донга! В доджо практиковались главные монахи. Лобзангу пришлось посторониться, когда двое бойцов пронеслись мимо. Контуры их рук и ног расплывались, в то время как они кроили раскрытое и надрезанное время на все более тонкие и тонкие кусочки… — Ты! Дворник! Лобзанг оглянулся, но крик был адресован Лю-Цзы. Динь, недавно возведенный в ранг Третьего Дзиня, судя по его новенькому поясу, покраснел от ярости и начал наступать на маленького человечка. — Что ты делаешь здесь, уборщик отбросов? Это запрещено! Улыбка Лю-Цзы не изменилась. Но он залез в свою робу и достал маленький мешочек. — Так короче, — сказал он. Затем извлек щепотку табака и, в то время как Динь нависал над ним, принялся сворачивать сигарету. — Кроме того, здесь повсюду грязь. Мне, несомненно, придется переговорить с тем, кто подметал тут. — Как смеешь ты перечить, — закричал монах. — Убирайся на свою кухню, дворник! Находясь за спиной Лю-Цзы, Лобзанг мог видеть, что весь доджо остановился, чтобы посмотреть на них. Один или два монаха перешептывались друг с другом. Человек в коричневой робе доджо мастера, подперев рукой подборок, безмятежно наблюдал за ними из своего кресла. С величайшей осторожностью и приводящей в ярость деликатностью, словно самурай, составляющий букет, Лю-Цзы поместил листья табака на тонкую папиросную бумагу. — Нет, я полагаю, что сейчас пройду вот в эту дверь, если вы не возражаете, — сказал он. — Какая наглость! Значит, ты готов драться, враг пыли? Человек отпрыгнул назад и поднял руки в жесте Битва Хека. Он крутанулся на месте и пнул ногой тяжелый кожаный мешок, причем с такой силой, что оборвалась цепь, на которой тот висел. И вновь обернулся лицом к Лю-Цзы, держа руки в позе Движение Змеи. — Аий! Шао! Хаййя… — начал он. Мастер поднялся. — Подожди! — приказал он. — Хочешь ли ты узнать имя человека, которого собираешься убить? Воин замер в своей стойке, глядя на Лю-Цзы. — Мне не нужно знать имя дворника, — сказал он. |