Онлайн книга «Вор Времени»
Мистер Белый огляделся, и ближайшие к нему Ревизоры попятились — Есть еще желающие провести эксперимент? — спросил он. Раздался хор торопливых отказов. — Хорошо, — сказал мистер Белый. — Мы уже немало узнали! — Он отрубил ей голову! — Не ори! И держи голову пониже! — зашипела Сьюзен. — Но он… — Думаю, она поняла! В любом случае, она не человек. Как и он. — Что происходит? Сьюзен отступила в тень. — Я не… совсем уверена, — сказала она. — Но, думаю, они попытались сделать себе человеческие тела. Вернее, довольно неплохие копии. А сейчас… они ведут себя как люди. — Вы называете это человеческим поведением? Сьюзен грустно посмотрела на Лобзанга. — Ты еще так мало знаешь. Мой дедушка говорит, что если разумное существо примет человеческий облик, оно начнет думать по-человечески. Форма определяет содержание. — Это так себя ведут разумные существа? — спросил шокированный Лобзанг. — Ты не только мало знаешь, ты еще и не читал историю, — хмуро произнесла Сьюзен. — Ты слышал о проклятии оборотней? — Разве быть оборотнем само по себе не проклятье? — Они так не считают. Но если они остаются в образе волка слишком долго, то остаются волками навечно, — сказала Сьюзен. — Волк — очень сильная… форма. Понимаешь? Не смотря на то, что разум человеческий, волк выдаст себя носом, ушами, лапами. Знаешь о ведьмах? — Мы, э, украли метлу у одной из них по пути сюда, — сказал Лобзанг. — Правда? Тогда тебе повезло, что настал конец света, — сказала Сьюзен. — Так вот, у хороших ведьм есть трюк, который они называют Одалживанием. Они могут проникать в разум животного. Весьма полезный навык. Но самое сложное здесь суметь выбраться. Пробудешь уткой слишком долго и останешься уткой. Умной уткой, наверное, даже с какими-то странными воспоминаниями, но все же уткой. — Поэту Хоха однажды приснилось, что он бабочка, после чего он проснулся и сказал: «Я человек, которому приснилось, что он бабочка, или бабочка, которой сниться, что она человек?», — попытался внести свою лепту Лобзанг. — Правда? — оживилась Сьюзен. — А кем он был? — Что? Ну… кто знает? — Как он писал стихи? — спросила Сьюзен. — Пером, естественно. — Он не парил в воздухе, выделывая многозначные узоры в воздухе и не откладывал яйца на капустных листьях? — Об этом никто не упоминал. — Тогда, вероятно, он был человеком, — сказала Сьюзен. — Интересно, но это никуда нас не приведет. И вообще можно договориться до того, что Ревизорам мечтается, что они люди, и их мечта стал явью. Хотя у них и нет воображения. Как и у моего дедушки, сказать по чести. Они могут делать только идеальные копии, а не создавать новое. Так что, как я думаю, сейчас они выясняют, чтo на самом деле значит быть человеком. — И что это значит? — То, что ты не так хорошо контролируешь обстановку, как тебе кажется, — она осторожно выглянула, чтобы оглядеть толпу на площади. — Ты знаешь что-нибудь о человеке, который соорудил часы? — Я? Нет. Ну, не совсем… — Тогда как ты нашел это место? — Лю-Цзы считал, что их собирают здесь. — Правда? Неплохая догадка. Вы даже выбрали нужный дом. — Я, э, это я нашел дом. Я, э, знал, где я должен быть. Это звучит глупо? — Еще как. Осталось только привязать бубенцы и намалевать голубых птичек. Но это может быть правдой. Я всегда знаю, где я должна быть. А где ты должен быть сейчас? — Минуту, — сказал Лобзанг. — Кто вы? Время остановилось, миром завладели… сказочные чудища и сказки, а школьная учительница разгуливает по улицам? — Самый лучший человек, из тех, кто мог быть, — сказала Сьюзен. — Мы не любим глупостей. Я ведь уже объясняла тебе, я унаследовала несколько талантов. — Вроде независимости от времени? — Это один из них. — Странный талант для школьной учительницы! — Мне подходит, — невозмутимо сказала Сьюзен. — Вы вообще человек? — Ха! Такой же как и ты. Хотя, не скажу, что у меня нет семейных скелетов в шкафу. И что-то было в ее тоне, когда она произнесла это… — Это не было фигурой речи? — откровенно спросил Лобзанг. — Нет, не совсем, — ответила Сьюзен. — Эта штука на твоей спине, что произойдет, когда она перестанет вращаться? — Естественно, мое время кончится. — Ага. Значит, тот факт, что он стал замедляться и остановился, когда тот Ревизор играл в лесоруба, не играет никакой роли? — Он не вращается? — запаниковав, Лобзанг попытался дотянуться до него и закрутился на месте. — Похоже, у тебя тоже есть скрытый талант, — сказала Сьюзен, прислоняясь к стене и ухмыляясь. — Пожалуйста! Заведите его! — Хорошо. Ты… — Это не смешно! — Ничего, у меня вообще не слишком хорошо с чувством юмора. Она схватила его за руки, когда он принялся бороться с лямками. — Он тебе не нужен, понимаешь? — сказала она. — Это мертвый груз! Доверься мне! Не сдавайся! Ты создаешь свое собственное время. И не пытайся выяснить как. Он в ужасе уставился на нее. — Что происходит? — Все хорошо, все хорошо, — произнесла Сьюзен, так терпеливо, как могла. — Такие вещи всегда пугают сначала. Когда это случилось со мной, рядом никого не было, так что можешь считать, тебе повезло. — Что случилось с вами? — Я узнала, кто мой дед. И не спрашивай. Лучше сконцентрируйся. Где тебе следует быть? — Хм, уф… — Лобзанг огляделся. — Ну… мне кажется, нам туда. — И не мечтаю узнать, как у тебя это получилось, — сказала Сьюзен. — И это в стороне от этой толпы. Она улыбнулась и добавила: — Смотри на это с положительной стороны. Мы молоды и в нашем распоряжении все время мира… Она забросила гаечный ключ на плечо. — Пошли, пройдемся кое по кому дубинкой. Если бы еще оставалась такая вещь как время, то спустя пару минут после ухода Сьюзен и Лобзанга, в мастерскую с важным видом прошла маленькая фигурка около шести дюймов ростом, облаченная в черную мантию. За ней последовал ворон, который приземлился на дверь и с величайшим подозрением уставился на часы. — Мне они кажутся опасными, — сказал он. |