Онлайн книга «Вор Времени»
Уголком сознания Смерть следил за Ревизором. Ревизоры всегда слушают, что говорят люди. Чем больше говорят люди, тем более единодушным становиться решение, и тем меньше несет ответственности каждый в отдельности. Но этот Ревизор начал выказывать признаки нетерпения и раздражения… Эмоции. Эмоции делают тебя живым. А Смерть знал, как поступать с живыми. Ангел оглядел вселенную. — Что же мне тогда делать? — взвыл он. — Это то, чего я ждал! Тысячи лет! — он уставился на железную книгу. — Тысячи скучных, утомительных, зря потраченных лет… — бормотал он. — Ты уже закончил? — Сказал Ревизор. — Одно большое явление. Вот и все что мне надо. Это мое предназначение. Ждешь, тренируешься — а потом тебя просто вычеркивают, потому что сера больше не в моде? — Ангел добавил горечи в свой ангельский голос. — И никто не сказал мне, конечно… Он посмотрел на заржавевшие страницы. — Следующим должен быть Чума, — пробормотал он. — Значит, я опоздал? — донесся голос из ночи. И появилась лошадь. Он расцвел болезненной улыбкой, похожей на гангренозную рану прямо перед тем, как придет цирюльник-хирург с ножовкой. — Я ДУМАЛ, ТЫ НЕ ПРИДЕШЬ, — сказал Смерть. — Я не хотел, — источил Чума. — Но у людей появились такие интересные болезни. И я был не против поглядеть, как появятся хворьки, — он подмигнул Смерти покрытым коростой глазом. — Хочешь сказать хвори? — Подсказал ангел — Боюсь, что именно хворьки, — сказал Чума. — Люди неплохо продвинулись в био-конструировании. Уже появились нарывы, которые кусаются. Вас двоих все равно недостаточно! — рявкнул Ревизор в их сознании. Из тьмы появился конь. На некоторых вешалках бывает больше плоти. — Я тут подумал, — сказал голос. — Может и есть вещи, ради которых стоит подраться? — И они?… — сказал Чума, оглядываясь. — Салатные бутерброды с маслом. Против этого не попрешь. Этот вкус разрешенной смеси. Чудесно! — Ха! Ты Голод? — сказал ангел с Железной Книгой. И вновь загремел тяжелыми листами. — Это, это, это нонсенс — салатные бутерброды?[18] — закричал Ревизор. — Злость, — подумал Смерть. — Сильное чувство. — Я люблю бутерброды? — сказал голос в темноте. И другой, женский ответил: — Нет, дорогой, у тебя от них появляется крапивница. Лошадь Войны была гигантской и красной. С луки седла свисали головы мертвых воинов. А на Войне повисла мрачная миссис Война. — Все четверо. Бинго! — сказал Ангел Железной Книги. — Многовато для Совета духовенства! Вокруг шеи Войны был повязан шарф. Он смущенно посмотрел на остальных Всадников. — Он не будет надрываться сам, — резко сказала миссис Война. — А вы не посмеете втянуть его во что-то опасное. Он не так силен, как думает. Он сам не знает, чего хочет. — Значит вся шарашка в сборе, — сказал Ревизор. — Бахвалится, — подумал Смерть. — И самодоволен, к тому же. Звенели металлические страницы. Ангел Железной Книги выглядел озадаченным. — Вообще-то, мне кажется, это не совсем верно, — сказал он. Но никто не обратил на него внимания. — Начинайте свой фарс, — сказал Ревизор. — Вот ирония и сарказм, — отметил Смерть. — Наверное, они нахватались этого от тех, что сейчас на Диске. Все это понемногу в сумме составляет… личность. Он оглядел ряд Всадников. Они посмотрели на него. Голод и Чума едва заметно кивнули головами. Война повернулся в седле и сказал своей жене: — Прямо сейчас, дорогая, я точно знаю, чего хочу. Не могла бы ты слезть? — Вспомни, что случилось, когда… — Быстро, моя дорогая, — сказал Война, и хоть в этот раз в его голос оставался спокойным, в нем зазвенело эхо оружейной стали и бронзы. — Э… о, — миссис Война казалась напуганной. — Говоришь прямо как тогда… Она замолчала, на миг залилась счастливым румянцем и соскользнула с лошади. Война кивнул Смерти. — И теперь вы должны нести ужас и разрушение и так далее и тому подобное, — сказал Ревизор. — Верно? Смерть кивнул. Парящий перед ним Ангел Железной Книги перелистывал гремящие страницы туда и обратно в попытках что-то отыскать. — ВЕРНО. ЭТО ТАК, МЫ ДОЛЖНЫ ВЫЕХАТЬ, — добавил Смерть, вынимая меч. — НО НИГДЕ НЕ НАПИСАНО ПРОТИВ КОГО. — Что ты хочешь этим сказать? — прошипел Ревизор, и Смерть услышал его страх. Он не мог понять происходящее. Смерть ухмыльнулся. Чтобы испугаться, нужно иметь свое я. Пусть все будет хорошо со мной. Это песнь страха. — Он хочет сказать, — произнес Война. — Что просит нас решить, на чьей мы стороне. Четыре меча были обнажены, их лезвия горели как огонь. Четыре лошади ринулись в атаку. Ангел Железной Книги обратился к миссис Войне. — Простите, — сказал он. — У вас не найдется карандаша? Сьюзен заглянула за угол Улицы Ремесленников и проворчала: — Она забита ими… и мне кажется, они сходят с ума. Гармония тоже глянула за угол. — Нет. Они не сходят с ума. Они Ревизоры. Они снимают мерки, оценивают и, где нужно, наводят порядок. — Они выковыривают тротуарные плиты! — Да. Думаю, это потому что они не того размера. Мы не любим нарушений нормы. — Какого черта не так с размером тротуарных плит? — Размер должен быть средним. Простите. Воздух вокруг Сьюзен наполнился голубым искрами. На мгновение ей показалось, что она заметила человеческую фигуру, прозрачную и медленно вращающуюся, которая затем вновь исчезла. Но голос у нее в ушах произнес: — Я чувствую, что почти восстановил силы. Ты можешь добраться до того конца улицы? — Да. А ты уверен? До этого мы не могли ничего сделать с часами! — До этого я не был мной. Движение заставило Сьюзен отвлечься. Разряд молнии, что застыл над мертвым городом, исчез. Облака заклубились как чернила, вылитые в воду. В них кишели зеленовато-желтые и алые молнии. — Четыре Всадника сражаются с Ревизорами, — добавил Лобзанг. — Они выигрывают? Лобзанг не ответил. — Я сказала… — Мне трудно сказать. Я вижу… все. Все возможности… |