Онлайн книга «Русский дом»
– Я купил шапку. – Какую шапку? – Меховую. Дамскую. – Для кого? – Для мисс Коуд. – Ваша приятельница? – Экономка конспиративного дома в Найтсбридже, – вмешался Нед, прежде чем Барли успел ответить. – Где вы ее купили? – По дороге между трамвайной остановкой и гостиницей. Не знаю где. В магазине. – И все? – Только шапку. Одну-единственную. – Сколько времени это у вас заняло? – Пришлось постоять в очереди. – Как долго? – Не знаю. – Что еще вы сделали? – Ничего. Купил шапку. – Вы лжете, Барли. Не так уж серьезно, но лжете. Что еще вы сделали? – Позвонил ей. – Мисс Коуд? – Кате. – Откуда? – С почты. – С какой? Нед прижал руку ко лбу козырьком, точно заслоняя глаза от солнца. Но шторм уже разыгрался всерьез, и океан и небо за окном были одинаково черными. – Не знаю. Большой зал. Телефонные кабинки под железным балконом. – Вы позвонили к ней на работу или домой? – На работу. Время было рабочее. К ней на работу. – Почему мы не услышали вашего звонка в записи? – Я отключил микрофоны. – С какой целью вы звонили? – Хотел убедиться, что с ней ничего не случилось. – Как именно? – Я сказал «здравствуйте». Она сказала «здравствуйте». Я сказал, что звоню из Ленинграда, встретился с тем, кто меня вызвал, и все отлично. Подслушивающий подумал бы, что я говорю о Хензигере. А Катя понимала, что я подразумеваю Гёте. – Вполне оправданно, на мой взгляд, – сказал Брейди с извиняюше-сочувственной улыбкой. – Я сказал, ну, так до свидания на Московской ярмарке и берегите себя. Она сказала, что будет. То есть будет беречь себя. И до свидания. – Еще что-нибудь? – Я сказал, чтобы она сожгла романы Джейн Остин, которые я ей подарил. Я сказал, что это бракованные экземпляры, и я привезу взамен хорошие. – Почему вы так сказали? – Там в текст были впечатаны вопросы для Гёте. Дубликаты впечатанных в текст книги, которую он не взял у меня. Они были сделаны на случай, если бы я с ним не увиделся, а ей это удалось бы. Они были опасны для нее. А так как он не захотел на них отвечать, я предпочел, чтобы у нее в доме их не было. В комнате ни движения, ни шороха – только ветер постукивает ставнями и гудит под скатом крыши. – Как долго продолжался ваш разговор с Катей, Барли? – Не знаю. – В какую сумму он вам обошелся? – Не знаю, я уплатил в окошечко. Два рубля с чем-то. Я много говорил о книжной ярмарке. И она – тоже. Мне хотелось слышать ее голос. Теперь настал черед Брейди промолчать. – У меня было ощущение, что, пока я говорю, все нормально и с ней ничего не случится. Брейди помолчал еще некоторое время, а затем, к нашему удивлению, закончил спектакль. – То есть дружеская болтовня, – заметил он, начиная укладывать свои бумаги в дедовский портфель. – Вот именно, – согласился Барли. – Дружеская болтовня. О том о сем. – Как между хорошими знакомыми, – заметил Брейди, щелкая замочками. – Благодарю вас, Барли. Я восхищаюсь вами. Мы сидели в большой гостиной с Брейди в центре. Без Барли. – Откажитесь от него, Клайв, – посоветовал Брейди все тем же любезным голосом. – Он дергается, он уязвим, он слишком много думает. Дрозд поднял такую волну, что вы не поверите. Все княжества схватились за оружие, генералы ВВС в судорогах, противоракетная оборона убеждена, что он – вексель на лавочку, Пентагон обвиняет Управление в рекламировании сомнительного товара. Ваша единственная надежда – вышвырнуть его вон и направить туда профессионала, одного из наших. – Дрозд с профессионалами иметь дела не хочет, – сказал Нед; в его голосе я уловил закипающую ярость и понял, что она вот-вот хлынет через край. У Скелтона тоже имелось предложение. Он заговорил в первый раз, и мне пришлось наклонить голову в его сторону, чтобы расслышать мягкий культурный голос с университетской интонацией. – Насрать на Дрозда, – сказал он. – Не Дрозду ставить условия. Он предатель, ополоумел от комплекса вины, и кто знает, что он такое еще? Поджарьте ему пятки. Скажите ему, что, если он перестанет поставлять товар, мы продадим его с потрохами его же соотечественникам и бабу вместе с ним. – Если Гёте будет пай-мальчиком, он сорвет порядочный куш, я за этим послежу, – пообещал Брейди. – Миллион совсем просто. Десять миллионов – лучше. Если вы его хорошенько припугнете и хорошенько ему заплатите, может быть, неандертальцы поверят, что он не ведет двойной игры. Рассел, всего доброго. Клайв, был рад увидеться. Гарри. Нед. И в сопровождении Скелтона он направился к двери. Однако Нед с ним еще не попрощался. Он не повысил тона, не ударил кулаком по столу, но он уже не прятал темного блеска в своих глазах и бешенства в голосе. – Брейди! – Вас что-то смущает, Нед? – Дрозда взять за горло не удастся. Ни им, ни вам. Шантаж может казаться заманчивым в оперативном кабинете, но на практике он ничего не даст. Прослушайте записи, если не верите мне. Дрозд ищет мученичества. А мученикам угрожать бессмысленно. – Так что же мне с ними делать, Нед? – Барли вам лгал? – В пределах допустимого. – Он прямой человек. И в этом деле подвохов нет. Вы еще помните, что такое прямота? Пока вы рыщете по закоулкам, Дрозд устремляется прямо к цели. А в напарники выбрал Барли. И Барли – наш единственный шанс. – Он влюблен в эту женщину, – сказал Брейди. – Он закомплексован. Он уязвим. – Он влюблен в сотни и сотни их. Он делает предложение каждой девушке, с которой знакомится. Вот какой он. И слишком много думает не Барли, а вы и иже с вами. Брейди заинтересовался. Не собственными взглядами, даже если они у него были, а взглядами Неда. – Я видывал всяких, – сказал Нед. – Как и вы. Бывают такие, в отношении которых сомнения остаются, даже когда дело окончено. А здесь с самого начала он шел прямо, и это мы, и только мы, стараемся пустить его по кривой. Я еще никогда не слышал, чтобы он говорил с таким жаром. Как и Шеритон, который окаменел от изумления. Возможно, именно по этой причине Клайв счел себя обязанным вмешаться и протрубить торжественный уход штатского чиновника со сцены. |