Онлайн книга «Танцы с Варежкой»
|
— Ну и молодец! — пожала плечами старшая сестра. — И вот что я тебе скажу, сестренка, брось ты эту затею, он тебе пока не по зубам! Я тут узнавала, он хоть и простой с виду, а интеллектуал, книжки умные читает. — Но я люблю его! — Любишь или хочешь переспать? — Люблю и хочу переспать! — Ну, затащить мужика в койку особого ума и интеллекта не надо, но вот удержать потом… Это вряд ли… — Значит, по-твоему, я безмозглая дура? — Нет, просто ты девушка другого поколения, а он еще не так стар, чтобы клюнуть просто на молодое тело… — А разве не все клюют на молодое тело? — Почти все, но он явно не относится к этому большинству. Впрочем, попробуй, вдруг у вас с ним какое-то невероятное физиологическое совпадение. — Да ну тебя, Жека, ты такая неромантичная! — А он, конечно, законченный романтик! — Да, представь себе! Макс вот рассказывал, как он с первого взгляда влюбился в Лакшину, как при всей группе замуж ее позвал… — Ну и много ли толку? Они давно уж разбежались. Он практически четыре раза женился, и все мимо… Нет, сестренка, не валяй дурака, ищи себе парня помоложе и попроще. Или уж кого-то лет на тридцать старше… — Нет, я все-таки еще попытаюсь. — Ну, дело твое. Вот уже почти год Варя занималась вокалом с очень старым преподавателем Гнесинки Петром Петровичем Белосельским. — Ах, деточка, — говорил он ей, — из тебя могла бы выйти отличная певица, попади ты вовремя мне в руки, могла бы и в Большом петь… — Петь в Большом маленькие партии? — смеялась Варя. — Только не говорите, что нет маленьких ролей… — Зачем же я буду изрекать банальности! Но правильно петь я тебя научу, с тебя и хватит. Варя приехала на очередной урок, глаза у нее при этом светились странным лихорадочным блеском. — Петр Петрович, миленький, меня пригласили на церемонию вручения кинопремий! — И что? — Я должна там что-то спеть… — Спой, в чем проблема? — Что спеть, я не знаю! — Я, видишь ли, не очень понимаю, что там такое будет… — А вы по телевизору никогда таких церемоний не видели? — Я вообще не смотрю телевизор. А что это у тебя глаза так блестят? А, я, кажется, понимаю… Ты должна всех там убить? Да? — Да! Всех и еще… — И еще одного? — Двух! Но чтобы наповал! — Всех и еще двух? Как интересно… — улыбнулся Петр Петрович. — А они там точно оба будут? — Точно! Одного номинировали на премию, а со вторым я буду эту церемонию вести. — А ты уверена, что ему, ну, тому, который номинирован, премию дадут? — Нет, не уверена, у него этих премий куча, но в зале-то он будет… — Варь, объясни мне, что ты хочешь этим двум несчастным доказать? — Это сложно… Хотя… Я хочу им доказать, что оба они идиоты. — Так… А после твоего выступления эти несчастные должны стать похотливыми козлами и драться за тебя? — Нет. Драться не надо… Хочу, чтобы они пожалели… каждый о своем! — О, Варя, будь я хоть на двадцать лет помоложе… Но в мои восемьдесят два я уже не могу претендовать на что-то, однако оценить силу воздействия еще вполне в состоянии. Нам нужен сексуальный шок? — Именно! Какой вы умный! — Знаешь, странно… Я много лет не вспоминал один романс. Его когда-то фантастически пела Леночка Образцова… — О, разве я такое вытяну? — Можно кое-что перетранспонировать… А какой там аккомпанемент будет? А хочешь, если у нас получится, я сам тебе саккомпанирую? И полюбуюсь на твой триумф… — Петр Петрович, дорогой вы мой! Но что за вещь-то? — «Кони-звери» знаешь? — Эх, вы, кони, кони-звери, звери-кони, эх? — Именно! Ты пела это? — Петр Петрович, вы просто гений! Я это пела только дома, но слова, кажется, помню… — Попробуем? — И Петр Петрович заиграл вступление. Там за белой пылью, В замети скользя, Небылицей-былью Жаркие глаза… Былью-небылицей Очи предо мной… Так быстрей же, птицы! Шибче, коренной! [1] — Стоп! Тут неправильно… Надо еще ниже, и опирай звук, больше опирай! Но в принципе… Будем работать! И твои козлы с громким блеяньем побегут за тобой на край света. Стас был в отчаянии. Что я за урод такой? Она кричала: ты лелеешь свои комплексы и дурацкие принципы… И ведь права, права! Что со мной случилось бы, если бы я просто довез ее до дому? Развалился бы на части? А она обиделась, крепко обиделась… Но ведь она любит меня, могла бы проявить снисхождение… Нет, только не это! Она любит меня сильным. А я слабый, дурак, упертый кретин… Но что же теперь делать? Неужто я опять потерял ее? А я без нее не могу… Я становлюсь злым, бешеным, срываюсь на ни в чем не повинных людей… Эту несчастную дурищу Дашку запугал до полусмерти… Правда, она назойливая, как муха… Может, обидится и отвяжется наконец? Никакой гордости у девчонки нет. Терпеть не могу таких… И вообще, я люблю только Варежку. Но ничего у нас не получается… Как же быть? О, кажется, я знаю! Я поеду к ней! Явлюсь в эту ее чертову квартиру с цветами и кольцом, которое ей так понравилось, но она швырнула мне его в морду. Тем самым я признаю свои ошибки, сдам позиции, и никуда она от меня не денется! Я верю, хочу верить, что ничего у нее нет с этим Пироговым, Это просто моя дурь… А сколько можно страдать из-за собственной дури? Надо только подождать еще дня два-три, пусть остынет как следует, ну и соскучится, наверно… А Варя решила действовать. Я больше не могу! Димка отказался на мне жениться, и он, кстати, прав, но все равно обидно. Ничего, я еще заставлю его пожалеть об этом. Но главное сейчас — справиться с этой дурацкой любовью… И я справлюсь! Она позвонила Кате Вершининой. — Кать, не удивляйся, я сейчас спрошу… — Спрашивай скорей, я занята! — Кать, ты уже окончательно отказала итальяшкам? — Ты о чем? О Бертольди? — Ну да. — Ты передумала? — Да! — Все-таки я здорово умная. Я все тянула с ответом. Вот что, давай встретимся где-то… У тебя вечер занят? — После десяти я свободна. — Отлично! Они встретились в кафе. |