Книга Прощальная песнь. Ложь Королевы Фей, страница 17 – Мэгги Стивотер

— Они хотят, чтобы ты могла Их видеть.

— Кто такие «Они»?

Он промолчал.

— Феи?

Люк скривил губы. Ему было не до смеха. Я изучала его лицо, пытаясь понять, не лжет ли он; Люк так же, как и я, хмурился. Меня мучили тысячи вопросов, и в конце концов я глупо выпалила:

— Я думала, у фей есть крылья.

— У некоторых есть.

— Я думала, что феи — это дружелюбные маленькие создания, которые любят цветы.

— Они и вправду любят цветы. Они любят все красивое. — Взгляд Люка явно говорил, что ко «всему красивому» он относит и меня. Я так хотела ему поверить, что защемило в груди.

— Почему Они хотят, чтобы я Их видела?

У него вырвалось рычание.

— Чтобы морочить тебе голову. Запутать тебя. Увлечь за собой.

Мне вспомнился рыжий незнакомец. Я обдумала все, что узнала.

— Они боятся железа. И крестов. Вот почему бабуля подарила мне кольцо. А ты дал мне ключ. Но при чем тут собаки?

— Это Их охотничьи псы.

— А Рай…

Люк смотрел на меня. Я моргнула. Неужели он хотел сказать, что за мной следили с самого детства? Что Рай — гончая из страны фей?

— Я их видела, — с запинкой выдавила я. — Я видела гончих. Причем у меня не было с собой клевера.

Люк ответил бесцветным голосом:

— Ты быстро учишься. Некоторым людям клевер нужен только на первом этапе; он помогает прозреть. Думаю, ты из таких.

То есть все станет еще хуже? Тень в моей комнате… Рыжий фрик… Не удивительно, что при виде клевера Люк приходит в ярость.

Я вспомнила кое-что еще.

— Почему бабушка так странно с тобой разговаривала?

Люк беззвучно пошевелил губами, упорно отводя взгляд. В конце концов, он сказал:

— Думаю, она обозналась.

Ответ меня не устроил, хотя я не смогла бы объяснить почему. Мы долго шли в молчании, пока асфальт не сменился на гравий, а бетон — на кирпич. Вокруг дороги появились деревья и чудесные старые дома. Зеленый балдахин листвы скрывал нас от солнца. С каждым шагом, с каждым словом мы все дальше углублялись в таинственный и загадочный мир.

— Почему Они хотят забрать меня? — спросила я.

Люк едва слышно ответил мне на ухо:

— Кто бы этого не захотел?

Внезапно и резко он остановился и толкнул меня в нишу в кирпичной стене, так быстро, что я почувствовала дрожь от его мимолетных объятий, когда уже все кончилось. Его губы со сводящей с ума медлительностью прочертили линию от моей шеи к плечу, которое он поцеловал. Хотя дыхание Люка жгло, как летнее солнце, я задрожала, закрыв глаза. Я не могла пошевелить руками — да я и не знала, что с ними делать. Он снова поцеловал меня, и я оттолкнула его к стене.

Мой разум метался в поисках рациональной мысли, за которую можно было зацепиться, пока меня не захлестнуло желание поцеловать его.

— Мы встретились пару дней назад. Мы друг друга совсем не знаем.

Он разжал руки.

— Сколько нужно, чтобы узнать человека?

— Месяц? Несколько месяцев?

Мои слова прозвучали глупо, потому что я сама не хотела в них верить. Нельзя же целоваться с кем-то, о ком ничего не знаешь! Это шло вразрез со всем, чему меня учили. Но почему было так тяжело сказать «нет»?

Он погладил мои пальцы.

— Я подожду.

В полумраке аллеи Люк казался особенно красивым, его глаза сияли на фоне лица, которое оставалось в тени. Сопротивление было бесполезно.

— Я не хочу ждать… — прошептала я.

Не успела я закончить фразу, как его губы прижались к моим, и под поцелуем я растаяла. Мои руки (раньше я не знала, куда их деть… как глупо…) схватили его за футболку и прижались к стройному телу. Его руки крепко обняли меня за шею и спину, словно я падала в обморок, а он меня удерживал.

Наконец, Люк сделал шаг назад.

— Никто не пахнет так хорошо, как ты. Они тебя не получат. Тебя хочу я.

Я прикусила губу.

— Позволь кое-что тебе показать. Лучше, чтобы это произошло в церкви. Так надежней.

В полумраке церкви не было ни души. Пахло ладаном и тайной. По привычке я опустила пальцы в святую воду и перекрестилась, затем потянула Люка между скамьями.

— Что ты хочешь мне показать? — Его голос звучал тихо и угрюмо, наши шаги по ковровой дорожке почти заглушали его слова.

Я собиралась продемонстрировать ему свои способности к телекинезу. Может, именно из-за них меня хотели похитить феи.

Из букета перед алтарем я взяла бутон желтой розы. Люк тем временем печально смотрел на распятие и не сразу опустил глаза на меня и бутон в моей руке. Казалось, мы участвуем в тайном венчании.

— Помнишь, что ты сказал мне перед выступлением? — спросила я.

Его взгляд затуманился.

— Нет.

Я настаивала.

— Ты говорил о людях, которые могут творить чудеса.

— Я пытался тебя отвлечь. Не хотел, чтобы тебя снова вырвало. Сработало, правда?

— Не лги. Ты знал. Непонятно откуда, но ты знал. Ты знал, что я одна из таких людей, так?

Стоя спиной ко мне, Люк склонил голову и оперся лбом о кулак.

— Нет. Ты не такая. Скажи, что это неправда.

Свечи у ног Марии освещали только часть его лица. Другая часть оставалась в тени.

— Это правда! Смотри… — Я протянула к нему руки, держа бутон. Не прошло и секунды, как лепестки один за другим раскрылись, и цветок стал таким большим, что занял обе ладони. Я взглянула на бархатные лепестки, потом на Люка. Он сложил руки на груди.

— Впечатляет.

Я не понимала, почему он так реагирует.

— Ты знал!

Люк снова отвернулся, опустив плечи.

— Оставь меня на минуту.

Я что-то сделала не так. Не нужно было ему показывать… В чем моя вина?! Я кинулась по проходу к тяжелым дверям и попала в притвор, где, наконец, вытерла глаза. Я стояла в темноте, слепо глядя на стойки для флаеров и объявлений о семинарах на библейские темы. Потом до меня донесся крик.

— Черт бы тебя побрал! За что?!!!

Я выглянула, желая убедиться, что он говорит с какой-нибудь полупрозрачной феей. Однако там был только Люк. И Бог.

По пути домой мы не обсуждали случившееся. Машина глотала милю за милей, а я долго смотрела на луну, висевшую над черными силуэтами деревьев. Загадочный, неземной вид луны напомнил мне, что я почувствовала, когда бутон распустился в моих руках. Люк внезапно свернул на едва заметную тропу, затормозил и принялся изучать мерцающий циферблат часов.