Онлайн книга ««Заказ» невыполним»
|
– Мне абсолютно плевать на твою злобу. Кто слишком сильно злится, сам своей злобой захлебывается. От всей души желаю тебе этого. Мир станет чище и лучше, когда такие люди перестанут существовать… Андрей Вячеславович уже начал выстраивать линию разговора. Он нащупал слабое звено Таймасхана и давил на него специально, чтобы разозлить, вывести из равновесия и заставить совершить какой-то необдуманный поступок. К сожалению, Судоплатов понимал, что рядом с этим горячим парнем есть человек постарше, более мудрый, который в состоянии Таймасхана остановить. Тем не менее, попытку он предпринял. – Я тебя просто растопчу при встрече, – с холодной дрожащей яростью сказал Гарсиев-младший. – Мальчик, я многих таких сопляков повидал в своей жизни… – Андрей Вячеславович изобразил голосом, насколько он устал от общения с сопляками. – Эти скороспелые самоучки всегда много говорили, но, когда дело доходило до столкновения, показать ничего не могли. Так и ты ничего показать не сможешь. Только одного твоего умения стрелять мало. Стрелять я сам умею. Может быть, не так, как ты, но тоже неплохо. Хотя допускаю, что стреляю даже лучше. Ты ни разу в жизни не сталкивался с достойным противником. Когда столкнешься, поймешь, что самоучкам в этой жизни можно работать только против таких же самоучек, но не против профессионалов. Каждый офицер спецназа умеет многое, что тебе недоступно. С солдатами ты сумел справиться. Но не оказалось рядом офицера, иначе ты не ушел бы семь лет назад. И запомни, мальчишка, что воин не тот, кто умеет стрелять, а тот, кто умеет воевать… А я это умею. Я даже других этому учу. А ты – выскочка, научившийся держать в руках пистолет, пусть даже два пистолета. И ты еще смеешь на что-то надеяться… Будь уверен, скоро одним сопляком на свете станет меньше. Это я тебе обещаю… – Тебе будет еще больнее, чем было мне, – сказал Таймасхан. – Я боли не боюсь, я к ней привык. Только не понимаю, какую боль ты-то мог испытать, у тебя что, бронетранспортер промеж ног проехал? – После смерти отца… – Какой смерти? Он что, умер? – Семь лет… – По крайней мере, десять дней назад он был еще жив и освободился из «зоны». – Ты врешь! – выкрикнул Таймасхан. – Ты врешь, чтобы спасти свою поганую шкуру. – Ах, какие высокие слова научился говорить наш сопляк. Попроси Хамзата, он тебе нос подотрет. И не визжи, словно баба на базаре. Кстати, кто из вас с Хамзатом баба? – Ты о чем? – не понял Таймасхан. – Говорят, вы с ним муж и жена… – Кто так говорит? Пусть мне скажут. – Все вас такими считают. Ваши соотечественники. И твой отец тоже. Ему так сообщили, и он не желает с тобой дела иметь. Он тебя презирает, как и все… – Ты врешь… Ты врешь… Ты врешь… – Я на имею привычки врать врагу, даже такому, которого только презираю. А на большее ты рассчитывать не можешь… – Что ты еще про отца сказать можешь? – Только одно. Я сожалею, что у достойного человека сын вырос ничтожным ублюдком, которого все презирают. Даже те презирали, кого ты убил. И не корчь из себя героя. Ничтожество героем быть не может… – А-а-а! – выкрикнул Таймасхан, и разговор прервался короткими гудками. Андрей Вячеславович удивился, потому что справедливо считал, что Таймасхан пожелает узнать об отце побольше и постарается что-то еще выспросить. А у парня, видимо, нервы оказались не такими крепкими, как думалось, и он не сумел вынести оскорблений, отключившись от разговора. Но своего Судоплатов добился – Таймасхан в ярости. * * * Таймасхан, швырнул телефон в стену, но тут же спохватился и поднял ее под удивленным взглядом Хамзата. Но трубка, непривычная к такой манере общения с ней, уже молчала. Разговор с подполковником Судоплатовым прервался, а Таймасхан ничего выспросить не успел. А спросить следовало еще много, причем спросить самое важное. – Что он тебе сказал? – выждав минуту-другую, давая тем самым время Таймасхану успокоиться, поинтересовался Хамзат, впервые наблюдающий такой приступ ярости у товарища и даже слегка растерявшийся. Таймасхан злобно плюхнулся в кресло. – Он говорит, что все нас с тобой считают гнойными пидарюгами… – Пусть кто-то скажет это нам в глаза. Я быстро ему их навсегда закрою, – Хамзат тоже вспылил, но себя все же контролировал. – Он говорит, все нас такими считают… – И ты расстроился из-за такой ерунды? Запомни, клевета – удел слабых… Но тот, кто из-за клеветы так сильно переживает – слабее слабого вдвойне. Возьми себя в руки. Зачем ты разбил мою трубку? – Извини. Я сильно разозлился… – Я еще никогда не видел тебя таким. – Он мне еще много гадостей наговорил. Но, самое главное, он сказал, что отец… И я спросить дальше не успел… – Что он сказал про Джамбулата? – Он сказал, что еще десять дней назад отец был жив, и вышел из «зоны»… Хамзат задумался на несколько секунд. – Мне кажется, он сбивает тебя с толку… – Гилани Гирмасолатович тоже хотел что-то об отце сказать. – Этот торговец новостями и чужими жизнями никогда не был честным человеком. Он родился с языком змеи. Но ты должен был спросить подполковника… Конкретно спросить… – Судоплатов все перемешивал. Он говорил об отце и тут же оскорблял меня. Он заплатит мне и за это. Я оскорблений не вытерпел. Я готов был стрелять, но стрелять было не в кого. И потому разбил трубку… Хамзат взял трубку из руки Таймасхана и стал копаться в ней. Вытащил и снова вставил аккумулятор, потыкал пальцем в остатки клавиатуры. Попробовал выключить и включить снова. Все было бесполезно. – Дай твою трубку… Таймасхан вытащил трубку из кармана висевшей на спинке стула куртки. Хамзат извлек свою sim-карту, вставил ее в трубку Хамзата, стал проверять. – Нет, здесь только твои номера. Мои номера остались в памяти трубки. И номер подполковника не показывает. Он опять поменял местами sim-карты и попробовал с трубки Таймасхана позвонить на свою. – Бесполезно, – сказал Таймасхан. – Я номер подполковника найти хотел. – Тебе тоже не терпится получить свою порцию оскорблений? Я лично не люблю, когда меня оскорбляют, а я не имею возможности сразу же ответить. – Это все не любят. Но поговорить надо. Теперь – надо… Я хотел напрямую спросить его о Джамбулате. – Он не скажет напрямую. Я спросил. Он в ответ сказал, что отец презирает меня… – Возможно, он трусит и потому сбивает нас с толку. Или время выигрывает. Может, надеется, что мы сразу не возобновим свои атаки, а за это время нас поймают. Хотя я сомневаюсь, что трус будет служить в спецназе. Они, скорее, хитрые лисы, чем трусы. Но сбрасывать это со счетов тоже не надо. Я все же допускаю, что он сказал правду… |