Книга Россия теряет Арктику?, страница 25 – Вячеслав Зиланов

Памятник шахтерам на Шпицбергене в норвежском поселке Лонгиербюрген

Норвежский поселок Лонгиербюрген на Шпицбергене. Фото А. Порцеля

На что получил от министра развернутый ответ: «На эту тему мы много говорили и когда готовился, и когда подписывался Мурманский договор, и после его подписания. Думаю, что это историческое событие. Подготовка Договора заняла почти 40 лет, и принципы, которые в нем закреплены, и параметры разграничения, которые Договор описывает, в полной мере соответствуют нормам международного права. Они включают критерии справедливости, обеспечения необходимого баланса законных прав и интересов обеих сторон — и все это четко зафиксировано в этом документе. Он показывает, что любые проблемы, существующие на Севере, включая разграничение морских пространств, поддаются политическому, правовому решению. Поэтому кликушество по поводу того, что на Севере вот-вот начнется война за ресурсы — это подход, который является провокацией и не имеет ничего общего с возможностью по-деловому решать любые вопросы. Для нас это важно по многим обстоятельствам. Когда готовился Договор, наши рыбаки беспокоились, что их интересы будут ущемлены. Этого не произошло. В Договоре, напротив, четко зафиксировано, что все действия по выполнению этого документа не будут нарушать и ухудшать условия промысла ни для россиян, ни для норвежцев. Сделан очень важный акцент на то, что все вопросы, касающиеся более эффективного ведения промысла в нашем сопредельном районе, должны решаться через действующий и испытанный механизм Смешанной Российско-Норвежской комиссии по вопросам рыболовства. Ее очередная, 39-я, сессия, которая состоялась уже после подписания Договора, смогла урегулировать целый ряд технических вопросов, позволивших сделать промысел еще более эффективным, во многом благодаря позитивному сигналу о подписании Договора. По всем параметрам рыболовство в районе Баренцева моря, основанное на наших договоренностях с Норвегией, считается во всем мире одним из наиболее эффективных по сравнению с другими районами мирового океана». Привожу ответ министра С. Лаврова дословно, полностью, с тем, чтоб не было обвинений в передергивании фактического высказывания. Эти разъяснения миндел требует подробного комментария с позиции рыбных интересов.

Во-первых, символично, что проблема рыболовства затронута самим министром, хотя норвежский корреспондент ее в своем вопросе не поднимал. Отсюда первый вывод — министр обеспокоен, что вопросы рыболовства в контексте Договора от 2010 г. требуют разъяснения не только для российской, но и зарубежной аудитории. Могу предположить также и то, что МИД все же ощущает неудовлетворенность тем, как его специалисты решали вопросы рыболовства в ходе переговорного процесса в последние годы, да и пропаганда мидовцев о достижениях переговорщиков критики не выдерживает.

Можно согласиться с выводом Сергея Лаврова, что на Севере «…война за ресурсы… не имеет ничего общего с возможностью по-деловому решать любые вопросы». Это действительно так и совпадает с практикой российско-норвежских отношений в области рыболовства. Но где в этом деле вклад дипломатов-мидовцев?

И все же частично предостерегу министра — «война» по поводу толкования положений Договора 2010 г., относительно морского района архипелага Шпицберген и принадлежности его шельфа Норвегии обеспечена. Правда, пока только дипломатическая. И перчатку нам здесь прежде всего могут бросить Великобритания, страны члены ЕС да и США этим неминуемо воспользуется.

Во-вторых, не менее символично и то, что впервые глава МИДа публично признал то, что им была известна еще в период подготовки проекта Договора 2010 г. обеспокоенность рыбаков по поводу «…что их интересы будут ущемлены». Напомню нашим читателям, ранее представители МИДа неоднократно заявляли нам — рыбакам, что мы слишком поздно начали поднимать свои проблемы. Дескать, переговорный процесс вступил в завершающую стадию и проблемы рыбаков уже отрегулированы. Министр со свойственной ему прямотой восстановил истинный ход событий. Действительно, еще в 2004–2009 гг. и особенно в начале 2010 г., когда нам стали известны разрабатываемые МИДом положения, касающиеся рыболовства, в Договоре и Приложении к нему, мы настойчиво требовали внесения таких коррективов, которые бы гарантировали российским рыбакам доступ к традиционным районам Баренцева моря, включая район Шпицбергена. Такой подход не ущемляет и интересы норвежских рыбаков. Более того последние прямо говорили, что все можно решить, однако ваши (российские) переговорщики эти вопросы даже не поднимают. Нас никто в МИДе и слышать не хотел. И как результат положения Договора 2010 г. и Приложение к нему ведут к потере российскими рыбаками традиционных районов промысла на западе Баренцева моря. Безусловно, это произойдет не моментально, но выдавят нас «мягкими методами», как это умеют делать норвежцы, используя изощренную методику НАТО.

Участники первой 1976 года сессии Смешанной Советско-Норвежской комиссии по рыболовству В. Зиланов (СССР) и Г. Гундерсен (Норвегия) спустя 30 лет на ее юбилейной сессии в 2006 году

В-третьих, трудно разделить оптимизм министра относительно того, что в «…Договоре… четко зафиксировано, что все действия по выполнению этого документа не будут нарушать и ухудшать условия промысла ни для россиян, ни для норвежцев». То, что для норвежцев не будет ухудшения промысла, то это соответствует действительности. Ведь они — норвежцы — получают по Договору дополнительно около 80 тыс. кв. км промысловых площадей. На эту величину уменьшилась промысловая площадь для российских рыбаков. Кроме того, район традиционного промысла наших рыбаков в водах архипелага Шпицберген также передается под юрисдикцию и суверенитет Норвегии. Площадь этого района уже составляет ни много ни мало — 242 тыс. кв. км В этом районе вылов судов Северного и Западного бассейнов составил в 2010–2011 гг., по оперативным данным, 200–250 тыс. т рыбы, в счет имеющихся у России национальной квоты.

В целом же во всех западных районах Баренцева моря российские рыбаки добыли почти 450 тыс. т рыбы, а в советские времена и того более. Возникает вопрос, как и за счет чего компенсировать эти неминуемые потери? Министр, видимо, понимая это, советует: «…все вопросы…должны решаться через… Смешанную Российско-Норвежскую комиссию по рыболовству». Но вот закавыка — эти-то вопросы, а именно доступ к переданным добровольно Россией по Договору 2010 г. промысловым районам под юрисдикцию Норвегии, не являются компетенцией упомянутой комиссии. Чтобы это благое разъяснение МИДа могло быть реализовано, надо было бы в Договоре 2010 г. внести всего-то одно, правда, принципиальное, положение примерно следующего содержания: «Стороны сохраняют доступ для рыболовных судов каждой Стороны к традиционным районам рыболовства, отошедшим по настоящему Договору 2010 г. под юрисдикцию или суверенные права той или иной Стороны». Кроме того, в Приложении 1 (Вопросы рыболовства) Договора 2010 г. необходимо было зафиксировать механизм реализации вышеупомянутого положения, как это предлагали рыбаки и группа депутатов Мурманской областной Думы. Все это было проигнорировано мидовскими переговорщиками. Возникает вопрос: «Почему?». Возможно, норвежские рыбаки были против этих предложений? Уверен, что это не так. Норвежские рыбаки также заинтересованы в сохранении традиционных районов промысла. Они понимают, что восточные районы Баренцева моря — это детский сад для многих промысловых видов и не следует подталкивать русских рыбаков к интенсивному промыслу в этих районах. А именно это делают соответствующие положения Договора 2010 г. Почему МИД так упорно не слышит и не желает слышать и понять обеспокоенность российских рыбаков? Выскажу предположение. Видимо, на начальном этапе «давление» верхних этажей российской власти об ускорении переговорного процесса заставило переговорщиков наломать дров, как говорят в народе. В последующем исправлять положение не хватило мужества, или, выражаясь дипломатическим языком, у чиновников отмечается отсутствие ответственности и профессионализма. О последнем свидетельствуют такие непростительные для дипломатов ошибки, как несоответствие (аутентичность) русского и норвежского текстов Договора 2010 г. и Приложения I к нему, «приобретение» так называемого «Специального района» в нарушении положений Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. и целый ряд других. Кто эти «небрежности» будет исправлять и когда?