Книга Великий Чингис-хан. "Кара Господня" или "человек тысячелетия"?, страница 16 – Евгений Кычанов

Предоставленные самим себе, две жены Есугая (а на деле, возможно, и больше) и его дети с горсткой сохранивших им верность людей легко могли стать добычей любого нойона или хана. Защитой им служила лишь былая слава отца и мужа, богатыря Есугая, и знатное происхождение, чтимое хотя бы близкими сородичами.

По монгольским обычаям после смерти мужа первая и главная жена, до тех пор пока не подрастут и не женятся сыновья, становится единовластной правительницей семьи и ее имущества. А семья Оэлун оказалась в крайней нужде. Скота, а значит, молока и мяса, не хватало. Оэлун «бегала» по реке Онон вверх и вниз, собирала дикие яблоки и черемуху, дикий чеснок, выкапывала съедобные коренья. Дети, помогая матери, удочками и сетями ловили в Ононе рыбу: «Когда же укочевали тайчиудские братья, покинув в старом кочевье вдову Оэлун-учжин с малыми детьми, вот как пошло:

Мудрой женой родилась Оэлун,

Малых детей своих вот как растила:

…шапочку покрепче приладит,

Поясом платье повыше подберет,

По Онон-реке вверх и вниз побежит.

По зернышку с черемухи да яблок-дичков соберет

И день и ночь своих деток пестует.

Смелой родилась наша мать Учжин.

Чад своих благословенных вот как растила:

С лыковым лукошком в степь уйдет.

На варево деткам корней накопает…

Черемухой да луком вскормленные,

Доросли до ханского величия…

Праведной матери дети

Стали правосудными и мудрыми.

Голым чесноком у матери вскормлены.

Поднялись у матери отважными сынами…

Из всех выдались мужеством и отвагою.

А обетом себе поставили – мать кормить.

На крутом берегу матушки Онон-реки

Вместе усядутся, друг для друга крючья ладят,

На крючья рыбешку негожую притравливают,

Ленков да хайрюзов выуживают,

Невода ли сплетут, плотву неводят,

С сыновней любовью матушку напитают.

[Сокровенное сказание, с. 88, 89.]

Как полагает П. Рачневский, «Тайная история» умышленно драматизирует ситуацию, в которой оказалась семья Есугая, прежде всего для того, чтобы подчеркнуть путь Темучжина «из грязи в князи» [Рачневский, с. 21]. Рашид-ад-дин приводит некоторые важные детали, которые свидетельствуют о том, что действительно все было не столь обыденно и просто. Отложились тайчиуты, которые Есугаю «завидовали и питали к нему ненависть», другие люди из улуса Есугаева ушли «постепенно»: «Благодаря тому что тайджиуты были главнейшей из ветвей родственных племен, дело постепенно дошло до того, что другие родичи и войска, оказывавшие Есугэй-бахадуру повиновение, отпали от его детей и склонились к тайджиутам. Они сплотились вокруг них, благодаря чему у этих племен появилась полная сила и могущество» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 2, с. 84]. Оэлун не просто в сопровождении нескольких человек пыталась вернуть ушедших, а это была война, погоня носила характер военных действий, ибо «Оэлун самолично села верхом, подняла бунчук (тук), посадила на коней войска и отправилась в погоню за беглецами, дабы вернуть их назад. Когда они сошлись, с обеих сторон построились ряды в боевом порядке и начали сражение» [там же, с. 85]. Судя по Рашид-ад-дину, при сражении присутствовал и Темучжин, что допустимо, если мы примем во внимание хронологию Рашид-ад-дина, в соответствии с которой на момент смерти Есугая Темучжину было уже тринадцать лет [там же, с. 85].

П. Рачневский ставит еще несколько справедливых вопросов: почему клан Есугая был против Оэлун? почему ее не поддержали братья Есугая? почему не вступил в силу закон левирата и никто из братьев Есугая не взял ее себе в жены? [Рачневский, с. 21]. И снова, если следовать Рашид-ад-дину, выясняется, что дядя Темучжина, младший брат Есугая, Даритай-отчигин, «вначале, когда племена и войско Чингис-хана перешли на сторону тайджиутов… со своим войском был с ним заодно» и лишь «спустя некоторое время… слился с племенем тайджиут» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 2, с. 48]. Двоюродный брат Темучжина, сын старшего брата Есугая, Негун-тайши, Хучар, прославленный стрелок, про которого сложили поговорку – «стрела Хучара уносится так, что становится невидимой», «в то время, когда Чингис-хан ребенком лишился отца и племена его склонились на сторону тайджиутов… со своим войском заключил с Чингис-ханом союз и в течение некоторого времени находился при его особе и похвально служил ему» [там же, с. 47]. Очевидно, у Оэлун и Темучжина было первоначально, на кого опереться. У нас нет материалов, которые позволили бы в деталях судить о развале Есугаева улуса. Как писал Рашид-ад-дин, «из-за смерти Есугэй-бахадура судьба их запуталась и подробности их жизненных обстоятельств за тот промежуток времени неизвестны» [там же, с. 76].

Как бы то ни было, братья от разных жен Есугая не поладили между собой. Они часто ссорились, нередко из-за пустяков. Оэлун, которую не покидала мысль отомстить тайчи-утам за предательство, старалась укрепить семью, сплотить братьев, будущих мстителей за отца и ее обиды. Хорошо зная «древние слова», она рассказывала им об их роде – о мудрой праматери Алан-Тоа, о прадеде Бодончаре, о славных делах их предков – Хабул-хагана и Амбагай-хагана, о богатыре Хутула-хагане и их отце – богатыре Есугае. Темучжин по праву первородства был старшим, он должен был наследовать социальный статус и титул отца. Но, видимо, и Бектер, старший сын от второй жены, заявлял свои претензии. Как-то Темучжин поймал в Ононе красивую рыбу, а Бектер с Бельгутаем отняли ее у него и его брата Хасара. Побежали братья жаловаться Оэлун. Та почувствовала недоброе, стала упрекать их:

– Ах, что мне с вами делать? Что это так неладно живете вы со своими братьями? Нам надо думать о том, как отплатить за обиду тайчиутам, а вы ссоритесь между собой.

Обида братьев была сильнее разумных слов матери:

– Ведь совсем недавно они отняли у нас жаворонка, а теперь вот опять. Как же нам быть в согласии?

И хлопнув дверью, братья вышли, полные решимости отомстить за обиду (по «Сокровенному сказанию», с. 90).

Бектер в это время пас на холме коней. Подкрались к нему сыновья Оэлун с луками и стрелами. Темучжин сзади, Хасар спереди. Испугался Бектер:

– Разве подумали вы о том, с чьей помощью можно исполнить непосильную для вас месть за обиды, нанесенные тайчи– утами? Зачем вы смотрите на меня, будто я у вас – ресница в глазу или заноза в зубах?

И по их лицам он понял, что не ждать ему пощады. Со словами: «Не разоряйте моего очага, не губите Бельгутая» – он покорно присел на корточки перед братьями. В упор, спереди и сзади пронзили Бектера стрелами Темучжин и Хасар и ушли, бросив бездыханное тело своего единокровного брата на холме.

Оэлун по лицам своих сыновей сразу все поняла.

– Душегубцы! – закричала она. – Недаром этот вот яростно из утробы моей появился, сжимая в руке своей запекшийся сгусток крови! Вы сгубили его, словно дикие псы, прогрызающие материнскую утробу! Кто вам поможет отомстить тайчиутам? У вас сейчас нет дружеской сени, кроме собственной тени, нет другого хлыста, кроме хвоста! (по «Сокровенному сказанию», с. 91.)