Книга Удар Ворона, страница 90 – Патриция Бриггз

Сэра встала и прошла к Ринни. По пути посмотрела на Память, но без магического зрения она выглядела точно так же, как в тот момент, когда вошла в библиотеку.

Ринни, свернувшись, спала рядом с Гурой; собака по-прежнему смотрела на мертвых, которых Сэра не видела. Но Гура не казалась встревоженной, только настороженной. В такой же позе рядом с Хенной сидел волк. Сэра зевнула и легла рядом с Ринни, нашла что-то мягкое, на что положить голову, и закрыла глаза. Музыка Таера продолжала беречь ее от беды.

Форан уснул, должно быть, вскоре после Сэры. Он проснулся от запаха чего-то дикого и сладкого, раскрыл глаза, увидел волосы Сэры и понял, что удары, которые он слышал, это ее сердцебиение. Он торопливо распрямился и оглянулся: не заметил ли кто-нибудь.

Конечно, проснуться рядом с чужой женой – для него знакомое дело, а этот случай гораздо невиннее, чем другие. Тем не менее в комнате ее муж и дети.

Джес, в человеческом облике, лежавший рядом с Хенной, дружелюбно улыбнулся ему и поднес палец к губам. Он единственный не спал.

– Ты не спал всю ночь? – хриплым шепотом спросил Форан.

Джес кивнул, хотя и не выглядел уставшим. Форан приподнялся, медленно отодвинулся от Сэры. Встал и потянулся, разминая спину.

Таер спал на столе, лютня лежала на нем. Форан улыбнулся, но потом понял, что среди спящих не все. Он помнил, как после невероятной песни Таера исчезла Память. Иелиан и Лер, должно быть, уже проснулись. Хиннум, решил он, его не касается.

Он помахал Джесу и вышел. Судя по высоте солнца, еще только середина утра. Кто бы мог подумать, что мы переживем эту ночь?

– Доброе утро, – сказал Лер, прислонившийся к стене у разбитой двери. – Я слышал, как встал Иелиан, но когда вышел, его уже не было.

Форан кивнул.

– Наверно, пошел в лагерь. Он единственный, кто пытался убежать.

– Кроме собаки, – сказал Лер. Форан улыбнулся.

– Глупый пес не бежал, он попытался напасть.

Вскоре начали шевелиться остальные. Когда все проснулись, Джес разбудил родителей, и все направились в лагерь.

Форан ночью ничего не заметил, но при свете дня стало заметно, что оба Ворона осунулись, да и Таер выглядел не лучше. Сэра уловила озабоченный взгляд Форана и улыбнулась ему.

– Все в порядке, просто слишком много магии вчера и мало сна.

– Два дня здесь, и мы нашли почти все, за чем пришли, – сказал Форан. – По правде говоря, я не думал, что мы найдем что-нибудь после Падения Тени. Ни Колосс, ни Хиннума, не узнаем, кто такой Черный.

Она улыбнулась, и все ее лицо осветилось: он никогда не видел, чтобы она так улыбалась. На мгновение она стала прекрасна.

– По правде говоря, Форан, – ответила она, – я тоже иногда не надеялась на это.

– Спасибо за то, что поговорил с мамой, – сказала Ринни, одной рукой держась за спину Гуры, другой – за его руку.

– Готов в любое время, – ответил он.

Они оставили лагерь чуть раньше, чем планировала Сэра. Хенна подошла к нему после завтрака и спросила, готов ли он выйти раньше намеченного.

– Таер, Сэра и Джес должны еще поспать, – сказала она. – Но если все в лагере, они не смогут уснуть.

Поэтому Форан собрал всех, включая Ринни и Гуру, и направился к храму Совы. Иелиан, которого они, вернувшись после ночи, застали в лагере, сумел преодолеть смущение из-за своего поведения ночью. Он предложил прихватить с собой завтрак и осмотреться, раз уж есть немного времени.

Лер уже запомнил карту города, и Форан решил, если они выживут – а сейчас начинало казаться, что это им удастся, – попросить Лера составить карту дворца в Таэле. Может, Лер сумеет найти путь к южной башне, где никто не бывал уже лет тридцать, потому что не знал, как добраться до нее.

Поскольку вчера они осмотрели Университетский район, сейчас прошли его и обнаружили рампу, ведущую в нижний город.

* * *

– Интересно, – сказала Ринни.

Форан был согласен с нею. Они с час бродили по Торговому району и видели только дома, закрытые и недоступные. Но вот улица, по которой они шли и которая, извиваясь, огибала подножие холма, вдруг резко повернула и вышла на торговую площадь, как и пообещал Лер.

– Я бы хотел привести Лера в Таэлу и запустить его в лабиринт, – сказал Иелиан, хлопая Лера по спине. – Я бы поставил на тебя несколько золотых.

Площадь была вымощена не булыжником, а плитками. Плитками ярких цветов, призванных поднять настроение, подумал Форан, судя по собственному восприятию. Он предположил, что когда-то вся обширная площадь была уставлена киосками и палатками, в которых продавали продукты и разные товары. На ночь их, наверное, убирали, а может, день, когда умер Колосс, не был рыночным.

– Я выиграл несколько ставок в лабиринте, – говорил Тоарсен. – Хотя это не так интересно, как то, что я нашел в лабиринте в последний раз.

– Что же ты нашел? – невинно спросила Ринни. Тоарсен перестал улыбаться. Он кашлянул.

– Фонтан. Гм, c птичками.

В середине самого известного – по крайней мере среди молодых дворян Таэлы – лабиринта находилась «Белая Птица», знаменитый публичный дом, обслуживавший богатых и скучающих. Внутри лабиринта, в большом парке, проходили оргии, но можно было организовать свидание и в более укромных местах. Форан тоже бывал там несколько раз.

– Никогда не видела лабиринт, – печально сказала Ринни.

– Приезжай в Таэлу, Ринни, и я отведу тебя в лабиринт. – Конечно, не в «Белую Птицу». – Если Лер согласится приехать в Таэлу, я найму его для исследования дворца – для меня. Вот это настоящий лабиринт.

– Я побывал во многих лабиринтах, – сказал Кисел. – В последний раз, чтобы выйти, мне пришлось прорубаться сквозь деревья.

– Это был ты? – удивленно спросил Форан. – Я слышал, «Белой Птице» пришлось нанимать колдуна, чтобы ликвидировать ущерб.

Кисел улыбнулся – не слишком приятной улыбкой.

– Мне не нравится быть в заточении. Они считали забавным, что я не могу найти выход. Ну я его и нашел.

Форан заметил, что Ринни разглядывает Кисела, словно он стал ей гораздо интереснее.

– Так сделали бы мои братья, – сказала она. Кисел неожиданно улыбнулся.

– Спасибо за комплимент, Ринни, дочь Таерагана. Ринни покачала головой.

– Нет, мальчиков называют по отцам, а девочек – по матерям.

– Ага, – сказал Кисел. – Я не знал этого.

– Мама говорит, что это глупо, потому что Странники так не делают, – сказала Ринни. – Но мне кажется забавным быть названной по маме. Люди боятся моей мамы. Они не знают, что опасаться стоит скорее папы.