Онлайн книга «Кремлевский визит Фюрера»
Мерекалов засмеялся: — Насчет фраз? Конечно, было… Надо же было что-то отвечать! — А насчет пчел? Мерекалов опять рассмеялся: — Пожалуй, и насчет пчел верно… За Гитлером сразу подошли Риббентроп, Ламмерс— это шеф имперской канцелярии и министр без портфеля, потом — генерал Кейтель и Майснер… — А эти о чем говорили? — Так, ничего существенного… Любезности после любезностей фюрера… — Товарищ Мерекалов, как вы думаете, в чем был главный расчет Гитлера, когда он так долго с вами говорил? — Думаю, товарищ Сталин, что расчет был на то, что сам факт разговора по его инициативе — не такого уж и долгого, но все же… был действительно сенсацией… Он, пожалуй, и о моем житье-бытье расспрашивал, чтобы время потянуть, но ни о чем важном не говорить… — А как он вам показался? — Не понял. — Ну, как человек он как вам? Только честно! — Как человек? — Мерекалов был обескуражен неожиданным вопросом… — Сложно сказать… Но он показался мне умным человеком, умеющим владеть собой, совсем не таким в личном общении, как на трибуне… — Можно иметь с ним дело? Мерекалов вообще опешил… Как-никак, но СССР имел дело с Гитлером уже год, Пакт был подписан, потом, договор… «Польскую» проблему вместе решили, и вот такой вопрос. Бывший полпред задумался, подтянулся, посерьезнел, посмотрел в глаза Сталину и наконец ответил: — Можно! Но без малейшей слабины. Но и не пережимая… Личность он сильная… Сталин тоже внимательно посмотрел на Мерекалова и тоже серьезно и подтянуто ответил: — Ну, мы и сами не слабые… ОТПУСТИВ Мерекалова, Сталин посмотрел Молотову прямо в глаза и сказал: — Что же, товарищ Молотов, ехать тебе надо… Так что — поедешь… Пожимать руку фюреру… С чем ехать — говорено много, да не договорено… Ну, тут время у нас еще есть… Но одно нам пора понять самим для себя — пакт для нас тактика или стратегия? — Тактика, Коба! Иначе не выходит… Мы берем передышку, и он берет передышку… — Выходит, для Гитлера это тоже тактика? — А как ты сам думаешь? — Не знаю, Вячеслав, не знаю… Думаю —тоже тактика… И все-таки не знаю… Лицо Сталина потеряло выражение собранности, хотя и растерянности не было видно. Он вдруг выругался, потом объяснил: — Вспомнил одно донесение… Французский посол в Риме Франсуа Понсе разглагольствовал о том, что Сталин, мол, снискал славу человека, наносящего удар по падающему без чувств ближнему… — Глупости! — Глупости-то глупости, но пока что мы для— немцев сильными партнерами себя не показали. Жесткими — да, а сильными — вряд ли… Молотов молча пожал плечами, а Сталин все говорил: — И ты знаешь, Вячеслав, мы вели себя неосторожно… Очень уж нажимали весь этот год — с прибалтами, с Бессарабией, с Буковиной… — А когда же нажимать, как не сейчас? — удивился Молотов. — Верно! Но надо было уважительнее, с подходом… Гитлер — человек самолюбивый… — Антикоммунист! — Антикоммунист? А вот тут надо еще подумать… И подумаем вместе — я еще Андрея Александровича жду… Он сейчас должен быть… В кабинет действительно уже входил Жданов, и Сталин, пригласив его жестом садиться, ввел в курс разговора… Потом он подошел к столу, на котором лежали рядом две бумаги, указал на них трубкой и сказал: — Вот копия меморандума Форин Офис… Называется — «Германская опасность»… За тридцать шестой год… Мы получили ее от наших людей из… — тут Сталин сделал паузу и продолжил, — из одной из европейских столиц… А вот — копия записки Чиано о его беседе с Гитлером в том же 36-м году как раз по поводу этого меморандума, ставшего известным и в Риме, и в Берлине… Сталин взял в руки бумагу и пояснил: — Я прочту вам место с рассуждениями Гитлера. Затем начал читать: — Гитлер заявил, что существующему между демократиями союзу следует противопоставить союз, возглавляемый и руководимый Германией и Италией! Он сказал, что надо перейти в наступление! И с точки зрения тактики полем действия для проведения маневра нужно использовать антибольшевизм. Сталин остановился и коротко бросил Молотову: — Видишь, какая у него была тактика? Но слушай дальше… Гитлер заявил, что многие страны, обеспокоенные итало-германской дружбой, из страха перед пангерманизмом или итальянским империализмом объединились бы против двух стран… Но если они увидят в германо-итальянском союзе барьер против внутренней и внешней угрозы большевизма, то они будут склонны включиться в нашу систему…. Сталин прервал чтение и негромко прокомментировал: — Умно! А наш «Папаша» Литвинов сам на этот крючок попался, да и нас насаживал… Молотов и Жданов молчали и слушали с напряженным интересом, и Сталин продолжил: — Мой план… То есть Гитлера план, — пояснил он, — таков… Если Англия увидит, что создается созвездие государств, готовых под знаменем антибольшевизма образовать единый фронт с Германией и Италией, что мы создали единый блок в Европе, на Востоке, на Дальнем Востоке и даже в Южной Америке, то Англия не только воздержится от борьбы с нами, но постарается найти средства и пути для соглашения с этой новой политической системой… Сталин закончил, положил бумагу на стол и молча, взглядом, спросил у собеседников: «Ну, что скажете?» — Да, — сразу отозвался Жданов… — До Южной Америки пока далеко, но общая мысль ясна. Выходит, что для него антибольшевизм был не столько идеей, сколько тактикой… И пакт с нами… Может, тут все достаточно искренне? — Не следует, Андрей Александрович, упрощать! — возразил Сталин. — О том, что Гитлер умело использовал антикоммунизм в своей игре с Западом, мы знаем давно… И он не раз давал понять, что видит разницу между антикоммунизмом и антисоветизмом… — А раз видит, — предположил Жданов, — то и его мысли относительно наших взаимных отношений могут быть искренними… — Вполне возможно… Он ведь в «Майн кампф» допускал возможность союза с континентальной Россией против морской Англии… Но, — Сталин поднял палец, — с сильной Россией… — Он в «Майн кампф» много еще чего писал, — отозвался Молотов. Сталин искоса взглянул на него, потом на Жданова, задумчиво произнес: — Конечно, Гитлер — антикоммунист по убеждению. Но это все же не Черчилль, который антикоммунист по происхождению и классовой принадлежности. Сталин вдруг улыбнулся: — Гитлер — антикоммунист мятежный, Черчилль — трезвый. Циника не переубедишь. У него есть одно убеждение: что идейная убежденность — это блеф и выдумки глупцов или подлецов. |