Онлайн книга «Особо секретное оружие»
|
– Зачем? – недовольно спрашивает Доктор, который не любит, чтобы за его компьютером работали посторонние. – Я перекачаю файл с записью из своего компьютера. – Говорите, куда войти, я сам перекачаю... – Если вы знаете пароль, пожалуйста... Доктор громко крякает и выбирается из своего большого кресла. Лари в этом кресле сразу же тонет, и со стороны виден только его затылок. Тем не менее малаец сразу начинает с просмотра программ и с поиска нужных, потом быстро выходит через сеть на свой сервер, набирая пароль неуловимыми движениями пальцев, которые трудно запомнить. – Готово, – сообщает он через минуту и покидает чужое рабочее место. – Я не знал, где следует сохранять файл. Оставил его на «рабочем столе»... – Хорошо, я разберусь... – Доктор возвращается в кресло. – Включать запись? – Если можно, не слишком громко... – просит Юрий Борисович. – Громкость всегда искажает интонации. В офисе устанавливается тишина. Доктор включает запись разговора. Сначала разговаривают Алимхан с сыном. Разговор идет по-чеченски. Зураб без дополнительной просьбы делает синхронный перевод: – Здравствуй, Ахмад. – Здравствуй, папа! Как ты меня нашел? Этот телефон мало кто знает... – Мне помогли, сынок... Один хороший человек, которого ты, может быть, помнишь... У него есть твой номер... – Ты откуда звонишь? – Со спутникового телефона... – Понятно. Как твое здоровье? Ничего не случилось? – Нет, Ахмад, все хорошо, за меня не переживай. Просто у меня есть к тебе просьба... – Я слушаю, папа. – Сейчас рядом со мной Талгат Абдукадыров. Помнишь такого? – Талгат?.. Немного помню... Он лет на десять меня моложе... Я даже слышал, что с ним в Афгане произошла какая-то неприятность... – Дословно, пожалуйста! – неожиданно рявкает Юрий Борисович и даже снимает от напряжения очки, словно он желает слова увидеть, а очки ему мешают. Доктор останавливает запись. – Дословно это не переводится, – невозмутимо возражает Зураб. – В кавказских языках многие слова представляют собой не значение, а образ... В данном случае слово «неприятность» можно перевести тысячью способов, но это мне кажется наиболее точным. – Ладно... Переводите... Доктор опять включает разговор: – Да, Ахмад. Потом его вылечил один психотерапевт... Но сейчас у Талгата снова неприятности со здоровьем. Он просит, чтобы ты его принял... – У меня, папа, очень напряженный график... Я домой вырываюсь только на выходные. Даже не знаю, как быть. Чем Талгат сейчас занимается? – Он тебе сам сейчас скажет. – Остановите и повторите последний эпизод дважды. Доктор молча выполняет требование. Юрий Борисович корчит какую-то рожицу и, выслушав до конца, с силой хлопает ладонью по столу. – Так! Ясно! Профессор – человек, очень загруженный работой. Он не рвется оказать помощь односельчанину. Это однозначно. Но он испытывает теплые чувства к отцу. И потому отказать не может. Продолжайте... – Здравствуй, Ахмад. – Здравствуй, Талгат. Мне сейчас будет трудно тебя узнать. Я помню тебя только мальчишкой. Ты живешь в селе? – Я живу в горах... – Не понял? То есть... Кажется, понимаю... Ты... – Стоп... Переводчик... Вы слишком спешите... Я не успеваю осмыслить интонацию. Повторите эпизод. И переводите с опозданием на половину слова. Не сразу... – Да... Именно... И потому я могу обратиться за помощью только к знакомому... – Но ты же знаешь, что я полковник медицинской службы... Служу, кстати, в том же ведомстве, где когда-то служил и ты... – Это говорит только о том, что ты порядочный человек... Я верю тем, кто служит в ГРУ... – Хорошо... Что с тобой? – На меня временами нападает полный ступор. Просто застываю и могу целый час простоять без движений. – При этом понимаешь, что с тобой происходит? – Полная амнезия... – Какой диагноз тебе ставили? – Посттравматический невроз. – Невроз можно вылечить в обычных обстоятельствах. – Меня и вылечили... Но сейчас это возвращается... – При каких обстоятельствах началось возвращение? – Я встретил здесь, в горах, офицера спецназа, с которым вместе участвовал в операции тогда, в Афгане, когда все и случилось... Воспоминания... – Которые необходимо стереть из твоей памяти... – Да, необходимо... – Но это в состоянии сделать любой сильный гипнотизер. – Я не могу обратиться к незнакомому человеку... – Как же нам быть... Я не могу пригласить тебя к себе. Мы живем в военном городке, а ты сам, как бывший офицер, знаешь, что это такое... – Это я помню... – Вот что, через три дня я буду по делам в Москве... Сможешь прилететь? – Смогу. – Прилетишь, позвони мне вечером на сотовый телефон. Записывай номер... – И что же здесь непонятного? – Юрий Борисович смотрит на генерала. – Взаимоотношения... – Никаких... Один навязывается к другому... Отказ невозможен только из-за рекомендации отца... Вот и все... – Вы считаете, между ними нет никакой связи? – Абсолютно. Даю категоричную гарантию! Но у второго есть что-то на уме... Мне не все нотки в его речи нравятся... Там несколько раз глотаются гласные звуки, и это не дефект речи. Это говорит о нечестности или о хитрости... – Это касается его болезни? – Не знаю. В отношении болезни, кажется, все естественно... Хотя тут трудно дать гарантию... – Спасибо, Юрий Борисович, – встает генерал. – Капитан Рославлев отвезет вас... Освобождаются два стула, и теперь возможность присесть имеет и Басаргин. Но он опять прогуливается по кабинету. И видно, что он давно желает что-то сказать, только не хочет говорить в присутствии лингвопсихолога. Но как только дверь закрывается, Александр оживляется: – У меня мысль появилась интересная, товарищ генерал... Необходимо выйти на руководство ГРУ с просьбой немедленно доставить в Москву майора Сохно... Если необходимо письменное подтверждение просьбы, я попрошу вас отправить с грифом «Срочно»... – Зачем? – Владимир Васильевич откровенно не понимает. – Если уж от вида Сохно Абдукадырову становится плохо, то Сохно обязательно должен быть здесь... Надо вывести этого Талгата из нормального состояния. Пусть он занервничает. Может, тогда позвонит Аз-Завахири... |