Онлайн книга «Два ледокола. Другая история Второй мировой»
|
Итог общеизвестен… А поэтому — тот, кто понимал этот крестьянский строй и отношение к земле— тот и был моральным лидером огромной массы населения крестьянской России. Так что, уважаемый Владимир Богданович, уж не взыщите с товарища Сталина. Так вот задалось… К слову сказать…, теперь можно сколько угодно коллегам А. Минкина по «МК» изгаляться над «ручным режимом» управления такой страной, как Россия… Толку-то… Снявши голову крестьянской общине — по волосам не плачут… Ибо почитай с середины XIX века картина-то у нас в стране одна и та же…, что описал своим бойким пером Михаил Ростовский аж к исходу первой десятилетки XXI века: «….Теоретически Россия — страна с рыночной экономикой. Теоретически у нас теперь все определяет не какой-нибудь Госплан, как во времена треклятого СССР, а акционеры, советы директоров и частная инициатива. Теоретически в России существует разделение властей — и премьер у нас не всесилен. Но, вслушиваясь в разговор Путина с народом, сложно было в очередной раз не прийти к наибанальнейшему выводу: между теорией и практикой лежит дистанция огромного размера. ВВП успел пообщаться с трудягами из самых разных городов и весей нашей страны: Пикалево, Магнитогорск, Тольятти, Набережные Челны, Комсомольск-на-Амуре, Оренбургская область. Но всюду ВВП в разных вариациях, по сути, говорили одно и то же: спасибо вам, Владимир Владимирович, за конкретную помощь, которую вы оказали нашему предприятию Но не может ли так случиться, что в следующем году вы о нас забудете? Можно, конечно, поизгаляться над неизменностью народного менталитета с его верой в доброго царя и брежневским стилем вопросов…. Но это редкий случай, когда смех с полным основанием можно назвать глупым. За всем этим скрывается фундаментальная проблема. Несмотря на все внешние изменения, в структуре нашей власти и структуре нашей экономики все по-прежнему управляется в ручном режиме. Всем по-прежнему рулят из одного единого центра. Отвечая на вопрос о самой серьезной проблеме страны, Путин сказал о чрезмерных надеждах, которые граждане возлагают на государство. С полным на то основанием ВВП дал понять: на государство, конечно, надейся, но и сам об обустройстве собственной жизни думать не забывай. Но как такое возможно, если вертикаль власти, как и в прежние времена, контролирует все и вся! Не будем притворяться наивными. Мы не имеем дело с каким-либо новым феноменом Прошедший кризисный год всего лишь обнажил суть явления, от которого мы так и не смогли избавиться. А прямая линия премьера с народом всего лишь выступила в роли зеркала, в котором отразилась избавленная от фигового листка реальность. Но от этого проблема не стала менее острой или опасной. Поэтому наши поздравления, Владимир Владимирович! Не сочтите за лесть, но вы зорко смотрите в корень главных российских бед. Осталась сущая мелочь: понять, как этот корень можно подрубить…» [50] Так что мой совет Михаилу Ростовскому — не ерничать, а внимательно всмотреться в историю государства Российского…, и убедиться в том, что сей действительно далеко не «новый феномен» взращен не Путиным, не «треклятым СССР», не коммунистами времен людоеда Сталина или большевиками времен швейцарского разлива от товарища Ленина…, а банально теми самыми милыми сердцу Резуна-Суворова Романовыми, которые это финально оформили усердием столь героического и фундаментально-памятного русскому уму творчеством Петра Столыпина. Ну а результат этого столыпинского шедевра — остов крестьянской общины России благополучно дорушила Первая мировая война. Однако искренний порыв Петра Аркадиевича в стиле бессмертной будущей присказки Виктора Черномырдина был столь шедеврален…, что даже сын автора текста Гимна СССР без колебания в душе бросился венчать лаврами этого государственного деятеля, оказавшимся по сути своей крайним в оформлении такого глобального русского бедствия, как повальный бюрократизм, апатия русского народа к каким-либо формам самоуправления и, как следствие, — взяточничество на местах и в столицах… Все же и вправду наш Никита Сергеевич великий оратор — под стать его тезке Хрущеву. Впрочем, если бы Никита Сергеевич Михалков спросил бы лично у меня: — А, собственно, кто же достоин носить «Имя Россия»? — то я бы не задумываясь ответил: — Федор Михайлович Достоевский. И первое место…, и второе место…, и третье место… — все его. Хотя вообще смешно говорить о рейтинге мест. Если есть имя у России — то оно и первое… и окончательное. Аргумент мой один, и он из письма Федора Михайловича к Н.Д. Фонвизиной: «Я скажу Вам про себя, что я дитя века, дитя неверия и сомнения… Если бы кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной». Вот в этом, в моем понимании, — вся Россия. Все ее ИМЯ! Что же до понимания роли именно русского человека в этом мире на всей планете Земля, то позвольте мне привести бессмертные слова Федора Михайловича чуть ниже… О них речь еще впереди, но вот именно ИМЯ РОССИЯ они характеризуют исчерпывающе! В этом Вы убедитесь, когда мне неизбежно придется поднять в этой книге вопрос о том, а, собственно, на каком основании я веду разговор о мировом предназначении «чумазого» русского народа как его нравственного устроителя… И кстати…, Достоевский Федор Михайлович в бытность свою по военной линии, начиная рядовым в седьмом линейном сибирском батальоне, дослужился до прапорщика. И было это в русской крепости Семипалатинск. Так-то…. Владимир Богданович. Чудны твои дела, Господи! Ладненько… Продолжу раскрывать обещанное… 3
Теперь уж, к слову, пожалуй, самый драматичный аспект политико-экономического выбора Сталина. Тут прям квинтэссенция нашего Ледокола, которая лично для Чаянова закончилась расстрелом. «Непонятно только, почему антинаучные теории «советских» экономистов типа Чаяновых должны иметь свободное хождение в нашей печати», — так удивленно и разражено заявил Сталин в 1929 году. Как в теории поднять товарность сельского хозяйства, было всем понятно — через производительность труда. Как поднять производительность труда, тоже в учебниках было написано — необходимо механизировать сельский труд. СССР был к этому готов. Там, где умеют делать танки, особого ума не надо, для того чтобы делать трактора. |