Онлайн книга «Умри в одиночку»
|
– Я, Родион, буду возле двух тел… Между вами… Связь постарайся поддерживать… – Понял. Половинкин, я возле люка. Ты где? – Иду… * * * Натужно гудел в темноте «Тигр». Темнота, почти как туман, обладает способностью гипертрофировать и уродовать звуки, усиливая и изменяя их. В светлое время, казалось, «Тигр» так не гудел. Но звук двигателя неуклонно приближался к месту одновременно с капитаном Матроскиным. Время от времени в стороне наклонно поднимались и опускались шлагбаумом столбы света не слишком ярких фар. А порой в тяжёлое гудение двигателя «Тигра» вливался более высокий голос двигателя ментовского «уазика». Машины спешили. Тем не менее капитан спецназа ГРУ, идущий быстрым шагом в сопровождении трёх солдат, оказался около тела «крапового» старшего лейтенанта на тридцать секунд раньше. Но осматривать старлея он не стал. Очередь разворотила убитому голову. С такими ранами люди не живут и секунды. Очередь была выпущена с близкого расстояния, пороховыми газами автомат не успело даже в сторону отбросить. Тело убитого бандита лежало в четырёх шагах. Матроскин повернулся в сторону «Тигра», из которого выскочил капитан Лактионов и с ним ещё несколько «краповых». Береты рядом с телом старшего лейтенанта сняли. – Как так получилось, что его одного оставили? – спросил Матроскин. – Он парень опытный… – ответил «краповый» капитан. – Был опытный… – А Берсанака опытнее… – Ты же своих на посту оставляешь в одиночестве… Солдат, не офицеров… – Так это же… – Матроскин не стал договаривать, как хотел сначала, что он оставляет солдат спецназа ГРУ. Знал, что «краповые» всегда болезненно воспринимают сравнение двух спецназов, которое оказывается не в их пользу. – Это же необходимость. И я выставил посты в зоне видимости один от другого. – Ладно, что сейчас говорить… Идрис! Как получилось, что старлей один остался? Младший лейтенант милиции шёл от «уазика» с собакой на цепи. Даже не шёл, а держал рвущуюся вперёд собаку и притормаживал её усилия небольшим весом собственного тела. – След, что ли, почуяла? – сказал капитан Лактионов, отступая в сторону. Отступили и другие. А собака тянула всё сильнее и сильнее. Дударков с трудом держался на ногах, покрытая снегом земля под его сапогами скользила и ехала, и уже в нескольких метрах от тела «крапового» старшего лейтенанта мент окончательно поскользнулся и сел на снег. Собака потащила его, как на санках, прямо к телу, мимо других солдат и офицеров, и с разбега в ярости набросилась на грудь старшего лейтенанта, разрывая в клочья обшивку бронежилета, но совсем не обращая внимания на окровавленную голову. – Оттащи собаку… – крикнул Матроскин точно так же, как недавно кричал, когда эта же собака рвала трофейные штаны. – Оттащи, или я её пристрелю… Капитан Лактионов вообще в ярости передёрнул затвор автомата, и этот звук особенно подействовал на младшего лейтенанта милиции. У Дударкова откуда-то небывалые силы взялись, он упёрся ногами и оттащил яростного пса от тела. И сразу поспешил увести в машину, как ни сопротивлялся пёс. – Что случилось? – непонимающе спросил Лактионов. – Что за психопатия на твою собаку напала? Стрелять таких собак надо! Дударков выглядел растерянным и ничего не мог возразить. Матроскин поправил микрофон «подснежника». – Тенор, я – Аврал, слышишь меня? – Слышу, что у вас там опять какая-то заварушка… – Собака бросилась на старлея, как недавно на штаны… Что бандиты делали с телом? – Я сейчас вот вспоминаю, вроде как луч фонарика на секунду блеснул. Но фонарик в тепловизоре не так смотрится. Это было что-то другое. Сейчас, я соображу… – Соображай быстрее… – Что-то вертится в голове… А… Знаешь, как аэрозолью что-то поливают… Вот так же это выглядело… Чем-то они побрызгали прямо перед моим выстрелом… – Понял. Я нечто подобное и предполагал… Что у тебя по обстановке? – Веду поиск… Ничего… – Черемша, Муромец, что у вас? – Первоначально был след там, где вы сейчас, товарищ капитан. Больше следов нет… – сообщил младший сержант Игумнов. – У меня и следов нет, – сказал лейтенант Черкашин, – я по краю снежного наста прохожу. Если в сторону ушли, должны на насте следы оставить. Значит, в сторону не пошли. Надо холмы смотреть. Ещё один вход в подземелье… – Понял. Работайте… Транзит, что у тебя? – Готовим взрыв… Под камнем серьёзное железобетонное основание… Мощное сооружение… Соответственно, нужен мощный направленный взрыв… Половинкин старается… – Понял. Работайте… Матроскин отодвинул микрофон ото рта. – Что происходит? – снова спросил Лактионов. – Может, хоть ты скажешь? Что за чехарда с собаками? – Бандиты используют какую-то аэрозоль, на которую реагируют собаки… Беру на себя смелость предположить, что они здесь ставят опыты, чтобы потом провести с помощью этой аэрозоли какую-то серьёзную террористическую акцию. Снимите бронежилет с тела. Как рассветёт, прилетит вертолёт, заберут штаны на экспертизу. Бронежилет туда же… И одежду Алхазура Чочиева… Дударков! Возвращайся без собаки… Быстрее… Пока снимали с убитого старшего лейтенанта бронежилет с истерзанной обшивкой, вернулся младший лейтенант. У мента у самого вид был, как у побитой собаки. – Ты, Идрис, не переживай, – утешил его Матроскин. – Я думаю, любая собака, даже распоследняя дворняжка повела бы себя так же… – Не понимаю… – пожал плечами мент. – Тут и понимать нечего. Химия… Какой-то возбудитель для собаки. Его прыскают, собака приходит в ярость… А теперь напряги память и вспоминай, что странного было на твоём участке с участием собак? – Да ничего особенного не было… Правда, три дня назад застрелили одного пса… – Тоже ярость? – Никто не видел… На окраине села. Пёс был – само спокойствие. Боец непревзойдённый, но никогда на человека косо не посмотрит. Людей уважал. Он всегда по селу без привязи бегал, среди других собак порядок наводил… А тут кто-то пристрелил его. Автоматная очередь… И никто не видел… – А очередь не слышали? – У нас на это внимания мало обращают. Муж жену послал что-то сделать, её долго нет, он может в сердцах в потолок очередь дать, чтоб поторопилась… Такой народ… Оружия у каждого – как детей… – Ладно… А есть в том селе кто-то, кто может иметь отношение к Берсанаке Гайрбекову? – Каждый… Берсанака из этого села родом. Там дом его родителей пустой стоит… – Понятно. Тогда скажи мне ещё вот что… В народе наверняка разговоры ходят о здешних подземельях… Идрис плечами пожал: |