Онлайн книга «Человек без лица»
|
Алимхан прошел вперед. Тропу перед ним, невольно вытоптав ее в ширину на добрый десяток метров, загораживали брат, охранники, начальник штаба, эмиры джамаатов и несколько боевиков. Алимхан остановился перед ними, и, ощупав болезненным, сильно растерянным, почти виноватым взглядом всех по очереди, ни на ком не остановился. И сам взгляд опустил. Он не узнал… Это Зелимхан понял сразу, когда взгляд Алимхана на нем не задержался. И сначала подозрение мелькнуло – а брат ли это? Походку, манеру держать себя, все можно имитировать, стоит только немного потренироваться. Но он тут же отбросил подобную мысль. Его фотографии у федералов в избытке. По всем газетам, по всем телевизионным каналам эти фотографии прошли. И федеральный агент наверняка предпочел бы брата узнать. Это амнезия… Эта страшная амнезия… – Алимхан… – тихо позвал он. Тот вернулся взглядом к эмиру, несколько секунд сосредоточенно морщил лицо, напрягая память, потом шагнул вперед с опущенными руками. – Алимхан… – уже громче сказал Зелимхан, сам сделал два шага, коротко обнял брата за плечи и коснулся щекой его щеки. И почувствовал встречное тепло. – Ты мой брат? – спросил Алимхан. – Не узнал… – В голосе эмира послышался легкий болезненный укор. В ответ Алимхан только глаза опустил. Вина во взгляде. Больно смотреть на это. Даже такому человеку, как Зелимхан, прошедшему многое и многое, испытавшему громадное количество трудностей и страданий, видевшему много смертей быстрых и мучительных, много жестоких пыток, трудно смотреть… – Возвращаемся на базу! – отдал приказ эмир. – Спать, кроме Кадыра и Вали, никто не ложится. До обеда подготовка. Кадыр и Вали после ночи отдыхают. После обеда выступаем… И он первым, взяв брата под руку, двинулся по тропе в обратном направлении. За короткий промежуток времени, что отряд покинул лагерь, землянки выстудится не успели, и даже угли в очагах не погасли. Зелимхан, зная неповоротливость федералов и обязательное согласование всех действий на разных уровнях, разрешил зажечь полные огни. Вот-вот рассветет, и дым будет видно издалека… Ну и пусть, видно… Пусть федералы бомбят пустую базу. Ему сюда уже не возвращаться. Но люди перед долгой и трудной дорогой должны как следует прогреться и быть довольными. Это важно, когда предстоит серьезный бой. Около своей землянки эмир остановился. Откровенно свежий след вел мимо землянки к ручью, где есть переправа из камней, и можно уйти дальше, в горы, минуя уже проложенные боевиками тропы. Зелимхан подозвал эмира комендантского джамаата. – Кто-то сбежал от нас? – спросил строго. Алимхан присел над следом, внимательно всматриваясь в нечеткие отпечатки. Хоть как-то проявил заинтересованность, и это так обрадовало Зелимхана, что он даже руку поднял, чтобы остановить ответ эмира комендантского джамаата. – Фонарь… – попросил Алимхан. Тут же рядом, повинуясь жесту эмира, появился охранник и зажужжал фонариком-»жучком», работающим не от батареи, а от собственного мини-генератора, приводимого в действие сжатием кисти. Посветил на след. – Сапоги… – Алимхан выпрямился. – Что – сапоги? – не понял Зелимхан. – Ушел человек в сапогах. Кто здесь ходил в сапогах? – спросил Алимхан, и показал на стоящих в стороне боевиков. У всех на ногах были стандартные тяжелые башмаки армейского образца. – Старик. Старик с длинным ружьем, – сказал начальник штаба. – Он был в сапогах. – Проверь, – распорядился Зелимхан. Эмир комендантского взвода с места рванул, как заправский спринтер, и вернулся уже через тридцать секунд. – Старик ушел. – Ладно, пусть идет. Он был моим гостем и даже сослужил мне службу. – Какой старик? – спросил Алимхан, опять радуя брата проявленным интересом. – Старик объявил себя моим «кровником». – Надо было застрелить его сразу. – Он был моим гостем. – Пошли людей. Теперь Зелимхан совсем узнал брата. Тот никогда не любит риска и всегда старается обезопасить себя от любой возможной неприятности. Он даже умеет предусматривать эти неприятности и загодя обеспечивает безопасность. – Некогда. Мы скоро выступаем. Людям надо отдохнуть. Эмир опять взял брата под руку и повел в землянку. Уже около очага, перед которым Алимхан замер, Зелимхан подошел к нему вплотную и протянул руки к огню. – Руки болят? – спросил младший брат. – Болят… – Значит, ты мой брат. – Голос прозвучал утвердительно. – Ты вспомнил меня? – Нет. Но я помню, что у моего брата болели руки. Зелимхан кивнул довольно. – А что с деньгами – помнишь? Алимхан выдержал паузу, но ответил, хотя и с заметным напряжением, словно в сомнении. – Деньги в сейфовой ячейке. Два чемодана, в разных банках… – Как их можно забрать? Опять длительная пауза на соображение. И медленный неуверенный ответ: – Моя подпись и отпечаток моего пальца… Вот этого… Алимхан показал мизинец левой руки. Так они с братом договаривались заранее. Большинство людей оставляют отпечаток указательного пальца. Алимхан оставил отпечаток мизинца… Сомнения отпали. 3 – Надо же, – сказал Доктор Смерть, всматриваясь в монитор, где красная точка прошла со стороны Грузии на российскую территорию. Граница на карте не обозначена, но ручей, по которому она проходит, виден отчетливо. – Бандиты теперь ходят через границу, как я через улицу в соседний магазин. Интересно, что там для них продают? – Пограничников, – подсказал Сохатый. – Нет, пограничникам, я предполагаю, с одной стороны, приказали их не замечать, а с другой стороны, им еще и сами боевики заплатили, – отозвался Басаргин, подходя ближе. – Жалко, мы не имеем возможности контролировать отряд эмира Закарии. Однако я не думаю, что такую возможность упустили «Альфа» и ГРУ. Наверняка они подсунули в приклад какого-нибудь автомата микрочип, а то, для подстраховки, и несколько, чтобы знать, где в настоящий момент находятся эти люди. И что-нибудь такое же сунули мнимому Алимхану. – Это едва ли, – не согласился Ангел. – Вдруг да его обыщут. Зелимхан человек подозрительный, и не может полностью верить человеку с новым лицом. Астахов не станет так рисковать. Лучше использовать того же Кадыра Мамлеева, завербованного Согриным. – Наверное, это лучше, – согласился и Доктор. – Но мне все равно не нравится система, при которой мы работаем вслепую. Или нам доверяют, или нам не доверяют… Ситуация с чуть-чуть беременной женщиной меня лично не устраивает. |