Книга Королева мутантиков, страница 19 – Дмитрий Емец

Расправившись с обидчиком, Требуха зарыдала еще безутешнее и, сама того не замечая, скушала две вороньи ножки и грачиное крылышко.

Прислушиваясь к всхлипываниям обжоры, Рыжая Карла задумалась. С одной стороны, смерть Блюма была ей на руку – вождь с его влиянием в войсках мог стать опасным соперником, реши он завладеть троном, но, с другой стороны, ей не хотелось лишиться надежного союзника и отличного солдата перед Вторым Завоевательным Походом. Опыт Блюма и его жестокость очень пригодились бы в истреблении мутантиков.

– Ладно. – Королева решительно тряхнула пышными волосами. – Утонул и утонул, может, оно и к лучшему. Надо подумать, кого мы назначим вождем вместо него.

– Постойте, свари вас заживо! Рано меня хоронить вздумали! – раздался за дверью зычный голос, и в тронный зал ворвался Бешеный Блюм. С него стекали ручьи воды, он шатался и рычал, как раненый зверь. В руках у него была плеть, которой он разгонял зазевавшуюся стражу.

Бешеному Блюму повезло. Он не утонул, как все думали. Свалившись в озеро, старый вождь вынырнул и ухватился за бревно. Вокруг бурлила вода и кипели появившиеся омуты. Блюм решил, что ему пришел конец, но сдаваться не собирался. Это стало бы слишком большим торжеством для его врагов. С величайшим трудом, преодолевая врожденный ужас карликов перед водой, ему удалось пристать к берегу. Он выполз на траву и стал кататься по земле, чтобы обсохнуть.

Поблизости карлики Жлоб и Оболдуй играли в «камень, ножницы, бумага» на кусочки реакторного стержня. Жлоб выигрывал и очень этому радовался. Услышав за спиной шорох, Оболдуй обернулся и увидел, что к ним ползет мокрое, все в песке чудовище. Он схватил копье, но узнал в страшилище Бешеного Блюма.

– Что с вами? Решили искупаться, командир? – удивился Оболдуй, пятясь, чтобы на него не падали брызги.

– Не задавай глупых вопросов, идиот! – прорычал старый вождь сквозь стиснутые зубы. Он вырвал у Оболдуя копье и, опираясь на него, как на палку, направился к реактору.

Блюм не заблуждался, что его не любят во дворце, особенно Толстый Грыз и Хвост, и был уверен, что Карла уже готова назначить на его место нового вождя, а поэтому нужно очень торопиться. Как известно, в борьбе за власть отсутствующий всегда виноват.

Вождь вбежал в реактор и, разогнав плетью попытавшихся заслонить ему дорогу телохранителей, ворвался в тронный зал.

– Ты жив, Блюм? Я рад! – Толстый Грыз сделал вид, что приятно удивлен.

– Могу представить, как ты рад, – проворчал старый вождь. – Когда я сорвался, ты мне даже руки не протянул.

– Чего же ты хотел, приятель? Уверен, если бы в воде оказался я, ты поступил бы точно так же, – развел руками Грыз. – Власть есть власть. Как известно, здесь каждый за себя и все на одного!

Рыжая Карла насмешливо посмотрела на Грыза, но в этой насмешке таилась и опасность.

– Я не знала, что ты так умен, старик.

– Вы знаете, Ваша Ужасность, я тридцать лет в вождях. За это время мне многое довелось увидеть, много властей пережить, а я все цел. Вы уж простите мне мою откровенность. – Толстый Грыз поклонился.

– Откровенность прощу, а хитрость нет, – сказала Карла.

Она заметила, что Хвост и Блюм с ненавистью смотрят друг на друга, и рука Хвоста медленно ползет к подводному ружью. Королева подала знак, и между врагами встал начальник телохранителей Пуп.

– Утихомирьтесь, ребята, сбавьте обороты! Потерпите до конца похода, а там и распускайте руки! – успокаивающе забормотал он.

– Запрягайте в колесницы собак! Выступаем! – рявкнула королева.

По коридорам реактора забегали офицеры, отдавая отрывистые приказы. Завыли и залаяли от нетерпения и предвкушения добычи давно не кормленные красноглазые псы. Карлики поспешно собирались в поход, точили пики и копья, вытягивали из ножен ржавые кинжалы, готовили метательные дроты и заряжали подводные ружья.

На просыхающий двор выкатили боевые колесницы с колесами из громыхающих канализационных люков. В каждую повозку запрягали по два десятка собак. Воины из отряда Хвоста заканчивали сколачивать плоты, на которых удобно передвигаться по затопленной низине, а отряды Толстого Грыза и Бешеного Блюма на колесницах поедут в обход и будут сражаться на сухих холмах, куда выбегут спасающиеся от наводнения шерстюши и лобастики.

Взятым в кольцо мутантикам не останется других путей к спасению, и они отступят на неосвоенные территории, оставив Странный лес в безраздельной власти карликов.

Предчувствуя богатую добычу, карлицы готовили огромные котлы для мяса, и даже беззубые старухи выползали из трещин в фундаменте, захватив длинные разделочные ножи.

В то же самое время Мумуня, Умник и Бубнилка, прижавшись носами к витрине магазина, наблюдали, как на противоположном конце улицы показался самокат с карликами-шпионами. Нытик и Чавкало приближались, не сомневаясь, что легко управятся со стариком лобастиком, его маленькой внучкой и шерстюшей.

– Я научу тебя, как нужно охотиться, – покровительственно рассуждал Чавкало. – Главное здесь – стремительный и неожижанный натиск.

– Какой неожижанный? Неожиданный? – удивленно переспросил Нытик.

– Я и говорю: неожижанный!  – подтвердил Чавкало, забрасывая в рот другой школьный ластик.

Бубнилка испуганно прижалась к Мумуне и прошептала:

– Они нас убьют! У них ужасно злые мысли! Тот маленький с бородавками представляет, как заколет нас копьем и засыплет солью.

– Мало ли что он представляет. У него больная фантазия! – хмыкнул дедушка Умник. – Эти шпионы еще пешком под стол ходили, а я уже удачно водил за нос их тупоголовых отцов. И поверь, это было не сложнее, чем съесть две-три странички.

И Мумуня с лобастиком быстренько составили план, как одурачить карликов. Прежде всего они заставили Бубнилку спрятаться под диван и сидеть там, не высовываясь, что бы ни случилось.

– А остальное сделает моя невидимость, – сказала шерстюша.

– И мои монстрики, – потирая ладони, добавил дедушка Умник, и они с Мумуней нырнули за прилавок в мебельном отделе.

Расколошматив треснувшую витрину, карлики на самокате вкатились в магазин и, озираясь, остановились у входа.

– Мутанты где-то поблизости, – хрипло сказал Чавкало, поигрывая булавой с гвоздями, – я их нюхом чую.

– А я им кости пересчитаю, особенно шерстюше, которая облила меня шампанским, – прорычал Нытик.

Он увидел забытый на стуле шарфик Мумуни, который Трюша связала ей на день рождения, и в клочья изрезал его кинжалом.

– Обожаю кромсать и портить! – загоготал он.

– Только не у себя дома, – подковырнул его Чавкало, который как-то раз был в гостях у Нытика и поразился царившему там образцовому порядку и чистой новенькой мебели.